Жил в одном погосте бедный саам. Чудной такой! Мужчины на охоту идут, а ему все некогда. Вежа у него старая, ветер по ней гуляет, шкуры оленя, что постелью служат, от времени протерлись, дыра на дыре. Жена плачет: ну что за непутевый муж? У детей одежда старая, каньги прохудились, а он все забавы какие-то придумывает.
– Не могу, – говорит, – на охоту идти. Буду себе новую вежу изо льда строить.
Смеются над ним в погосте и мал и стар:
– Лучше бы ты дикаря-оленя добыл да вежу подлатал!
А он за свое:
– В ледяной веже, – говорит, – светлее будет, не то что в ваших.
Мужчины на охоту пошли, а он каши из сосновой коры поел да за ледяную вежу принялся. Строит саам вежу, песни поет. Построил, стал жену с детьми в новое жилье звать. Не идут. Обиделся саам.
– Один, – говорит, – здесь жить буду.
Запалил в ледяной веже костер и спать повалился. Тепло стало от костра, со стен капать начало. А он спит себе, ему лето снится да дождь на дворе. Так, пока спал, вежа и растаяла. Проснулся мокрый, замерз совсем, а вокруг от мала до велика весь погост собрался, со смеху за животы держатся. Совсем чудак разобиделся. «Ну, – думает саам, – что-нибудь такое сделаю – ахнете. Будете знать, как надо мной смеяться!».
Думал-думал и придумал кусочек солнца достать, чтобы оно всегда над погостом светило. Тогда зимой полярной ночи не будет. Небо-то вон оно, близко, облака за старые сосны цепляются! Да как до него добраться? Вырубил он большую лесину.
Стал стружку строгать. Строгал, строгал и настрогал на большую кучу. Поджег костер, накрыл его последней постелью из оленьей шкуры, что у него была, и сам верхом уселся. Костер горит, дым к небу поднимается. И шкура оленья с саамом поднимается. Долетела до неба. Встал на него чудак и пошел солнце искать. Чем ближе к солнцу подходит, тем жарче становится. Одежда на нем уже дымится. А солнце жжет прямо как каленое железо. Радуется саам, что койбицы, рукавицы из оленьего меха, с собой, а то солнце и не взять в руки. Снял он со спины вукс – мешок из оленьих шкур. Интересный это мешок, как будто бы к деревянному стульчику привязан. Саамы раньше в таких мешках от Кандалакши до Колы грузы разным купцам да ученым-путешественникам носили.
Отломил саам кусочек солнца, в вукс положил. В обратную дорогу собрался. Дошел до своей постели, сел на нее и не знает, как на землю спуститься, – сюда-то дым принес…
Смотрит, а у рыбаков, что на небе живут, ярусы, веревки с крючками, на вешалах сохнут. Стал их чудак связывать, длинная веревка получилась. Опустил к земле, вроде достает. Стал спускаться, а ветер этот ярус из стороны в сторону мотает, еле саам держится. Вот и конец ярусу, а до земли-то далековато.
Сверху-то не видно было. Обессилел саам совсем, выпустил ярус из рук, но, на свое счастье, в болото угодил, не разбился. Но провалился по самое горло, ни руки, ни ноги вытянуть из болота не может.
А в это время по болоту лебедь ходила, место для гнезда искала. Понравилась лебеди шапка саама, решила, что это кочка такая. Взяла и гнездо тут свила. Яйца положила да насиживать села. Сидит саам в болоте, совсем ему худо, а тут еще голову парит. Видит: волк к гнезду подбирается. Увидела его и лебедь, крыльями замахала, загоготала и взлетела с гнезда. А саам, не будь дураком, волка за хвост зубами цап! Волк завыл от боли, прыгнул и саама из болота выдернул.
Пошел чудак с гнездом на голове. Шел, шел, пришел в погост. Люди тут собрались, пальцами на него показывают, за животы от смеха держатся.
– Ну, – говорят, – чудак, как это ты на небе себе гнездо на шапке свил?
Не обижается саам. В вежу свою старую приглашает. Народу в нее набилось, ждут, что еще им этот чудак-саам покажет?
Развязал саам свой вукс, а кусочек солнца из него выскочил и встал под потолком. Все так и обмерли, на тот кусок смотреть не могут: больно ярко он светит. Постояло солнышко под потолком, да и прожгло в нем дыру. На волю вырвалось. И скорее к солнцу, да на место встало. Саам даже заплакал от горя. Столько времени ходил – и зря! А люди его жалеют. Чудак он, конечно, да солнце само достать сумел. Говорят ему старики:
– Не ходи больше на небо. И так проживем. Мы к полярной ночи привычны.
Иллюстрация: Анастасия Ананьина, 9 лет, ДШИ имени А.С.Розанова, преподаватель Елена Бушманова.
