Если кто разгадал эту загадку, поделитесь. Но мне кажется, должны пройти годы, а то и десятилетия, чтобы люди поняли, что случилось с русской литературой в последние двадцать лет.
На эти размышления натолкнул меня Сергей Довлатов (опять перечитываю). Точнее, его выступление в каком-то из университетов США. Говорил он о русской литературе. Про девятнадцатый век все понятно и очевидно. Но чем ближе к нашим временам, анализ Довлатова начинает пробуксовывать. Дескать, во время хрущевской оттепели возникли новые имена, и все. И дальше — мертвая зона. Коммунисты задушили литературу…
И теперь я хочу понять. Почему мертвая зона? Ведь эти же “имена” и делали литературу семидесятых и восьмидесятых. Да, трудно было им, наверное, но когда писателю было легко? Как мы ждали новинок от Аксенова, Войновича, Айтматова, Искандера, Астафьева… А Конецкого, Стругацких… А стихов Евтушенко… Литература была жива и еще как жива. Один из самых, как сказали бы сегодня, рейтинговых вопросов был: а ты читал? В библиотеках очереди составляли на новинки русских писателей (тогда — советских). Мне повезло однажды — “Чонкина” дали почитать вне очереди: кто-то вернул чуть раньше, и я получил его на ночь. И до утра смаковал остроумный и крамольный по тем временам шедевр.
Да, можно было бы упрекать большинство писателей за то, что были они лояльны к режиму, обзывать их приспособленцами. Но мне кажется, настоящий писатель — вне политики и общественных устройств. По крайней мере, имеет на это право. Разве Толстой с Достоевским сильно расшатывали устои самодержавия в своих романах? Не в своих пристрастиях и общественных делах, а именно — в прозе. А тем более Тургенев… С другой стороны, того же “Чонкина” и уж тем более “Мастера и Маргариту” можно расценивать как совершенную антисоветчину, но они были напечатаны… Что-то здесь не так, воля ваша.
Если бы все просто: есть диктатура — литературы нет, есть демократия — литература есть. Увы, цензура, по крайней мере, в России, не убивала литературу. Мешала, раздражала, удручала, как заноза, но смертельной не была. Почитайте заметку Аркадия Стругацкого о том, как они с братом писали и публиковали знаменитый сегодня “Обитаемый остров”. Цензоры внесли около тысячи поправок. Некоторые авторы приняли с благодарностью, например, термин “воспитуемый”. Но роман был напечатан. И я до сих пор диву даюсь — как?! Это же была диссидентская вещь!.. А тот же Шолохов. Его хрестоматийные “Тихий Дон” и “Поднятая целина” у меня вызывают прежде всего отвращение к идеям и делам большевиков.
И наконец мы подошли к загадке. С 1991 года у нас нет цензуры. Ура! Мы свободны. Вольны писать и говорить все, что в голову взбредет. Но с литературой — беда. Где она?
Нет, она есть. Я уже говорил когда-то, что несколько лет назад открыл для себя Людмилу Улицкую и чуть не расплакался. Потому что ясно понял: русская литература жива. И есть не только она. Дина Рубина, Александр Кивинов, Александр Покровский… Уверен, вы назовете еще имена, но я пишу от себя лично. В продаже полно изданий, нет больше дефицита, но совсем нет и повода звонить в магазины и спрашивать: завезли?! Зато полно так называемой литературы, без которой, полагаю, наша культура вполне обошлась бы.
Увы, мертвый сезон начался со свободой слова. Странно. И показатель тут не только малое число новых авторов. Говорят, мы и читать стали меньше. А что здесь на первом месте — спрос или предложение? Парадокс натуральный.
Только не подумайте, что я тут Довлатова развенчал! Он сам лучше других умел себе противоречить. В другой лекции о русской литературе он говорит, что “подлинный художник… воссоздает историю человеческого сердца”. И любопытно, что бы он сказал, узнай, что свобода слова не способствует развитию литературы. По крайней мере, в России.
Но почему же, черт побери?..
Ваш Игорь Дылёв.
Реклама недели: Колготки из конопли — каждая затяжка в радость!
Игорь Николаевич, к сожалению, я могу сказать, что и рок закончился в том же году, упал уровень эстрады, театры, за исключением театра Романа Виктюка, перестали быть тем окном свободы, которым наслаждались думающие люди, кино разделилось на резко интеллектуальное и попсу… Продолжать можно долго… А все потому, что все стали делать деньги. Все хотят хорошо жить, что, впрочем, само по себе и не плохо, если бы не превращалась в самоцель. Наших интеллигентов надо немножко, так сказать, щемить, тогда они выпускают удивительно интересные и умные вещи, которые хочется читать, слушать, смотреть. А не лепят, черт знает что, на потеху публике.