Она так расстроилась, моя дочь, когда вернулась с осенней сессии и обнаружила, что сын ее не узнал. Вскоре им предстоит еще одна разлука, но повод для расстройства уже другой — мальчишка дорос до периода «мамин хвост».
Видимо, в жизни каждого малыша наступает момент, когда появляется эта связующая нить между ним и матерью. Она так крепка в начале, что ребенок легко обходится безо всех, кроме мамы. Со временем эта связь слабеет, а как только ребенок становится самостоятельным, и вовсе вроде бы исчезает. Взрослые дети не перестают любить своих матерей, но уже существуют без их советов, а попытки участвовать в их жизни воспринимают как вмешательство. И кажется, что уже нет никакой ниточки, она сыграла свою роль и стерлась в прах. Но лишь до тех пор, пока обстоятельства не заставляют понять, что ты все еще «мамин хвостик», ее продолжение. И тебе все еще необходимо, чтобы она пусть не рядышком, но была!
Я поняла это, когда пару лет назад мама серьезно заболела. Узнав, что она в реанимации, я просто физически почувствовала, как натянулась и вибрирует эта ниточка между нами. Поэтому, глядя теперь, как мой внук преследует свою мать, хорошо его понимаю.
Вот уже скоро месяц, как он не слезает с материнских рук. Иногда, конечно, делает исключения и какое-то время может пообщаться с многочисленными родственниками, но при этом ни на секунду не выпускает мать из вида. Куда бы она ни пошла, он бросает свое занятие и ползет или ковыляет вдоль стеночки следом.
Однажды мы провели эксперимент: встали в круг и начали по очереди звать его к себе. Мальчонка с удовольствием перебрался ко мне на руки, затем к крестному, к дядьке. Но даже перспектива достать до вожделенной люстры с высоты дядькиного роста лишь на мгновение отвлекла его от матери. Замер, подумал, оглянулся, дотянулся до материнской шеи и повис. Поприжимался немного и повернулся к нам с выражением счастья и гордости на лице: «Вот у меня какая мама есть! Моя!»
Есть, конечно, вещи, которые заставляют его отвлечься на время. Например, зеркало на дверце шкафа — любит мальчик понаблюдать за своим отражением. А рядышком еще множество хороших вещей: бабушкины бигуди-папильотки (можно гнуть во все стороны), баночки с кремом, компьютерная клавиатура, комод с ящиками, которые можно выдвигать, если бабушка зазевалась. Так, курсируя по комнате и разговаривая со мной на собственном языке, внук может какое-то время обойтись и без матери. Но обнаружив, что дверь закрыта, громко орет — любое ограничение передвижения вызывает возмущение. А уж если за дверью услышал голос мамы — все пропало…
И даже ночью, когда что-то его беспокоит, он не в силах проснуться и открыть глаза, но точно знает — это мать взяла его на руки. Никому другому это не позволительно.
Однако неземная любовь не мешает моему талантливому внучку в свои неполные десять месяцев огрызаться на материнские запреты. Он очень быстро понял, что слова «нет» и «не надо» ему категорически не нравятся, и нашел способ, как показать это матери. Теперь, услышав: «Не надо, сынок», сынок издает крик Тарзана и даже ножкой может притопнуть. Впервые увидев такую реакцию отпрыска, дочь слегка опешила, а потом возмутилась.
Это ж надо! А что же дальше будет?
Зато какой бальзам на бабушкино сердце — мой внук начинает мстить за меня. Его мать не была простым ребенком и подростком, теперь она все прочувствует сама.
А со мной он так не огрызается. Может, потому, что я стараюсь не говорить ему таких слов, хитрю: «Тебе все можно, любимый, только мы за этот шнурок в другой раз дернем, а пока пойдем с маминым феном играть…»
