Не вполне понимала я этот термин — “лихие 90-е”. Ну какие же они лихие? Да, политику и экономику штормило, но мы были молоды, начинали ездить по миру, появился Интернет и телешоу. Не понимала, пока не полистала подшивку “ДД” за 1999 год. И ужаснулась: как мы жили? Вернее, как мы выжили?
Дикая агрессия — бесконечные драки детей, подростков, мужей и жен, коллег и собутыльников. Нападения и убийства из-за вещей: ударили по голове, сняли куртку, парень умер на улице… Грабежи, как одно из самых популярных преступлений. Вот типичный пример: женщина шла с работы с ТЗБ, на нее напали двое, избили дубинкой, сломали обе руки, отобрали сумочку, в которой лежали 90 рублей. Напали в подъезде на медсестру, которая шла к младенцу — вырвали сумочку. И апофеоз года: в июле у кассира городской больницы кто-то вырвал из руку сумку с майской зарплатой врачам, всего 183 тысячи 725 рублей. В сентябре мы даже опубликовали инструкцию под названием “Что делать, когда тебя обижают” — советовали не оказывать сопротивление уличным грабителям.
А вот и другие события 99-го. В начале года исчез директор ломбарда, а в ноябре уже судили его убийц. На 17 лет посадили маньяка. После опроса в школах выяснилось, что хоть раз пробовали наркотики около 40 процентов подростков. Похитители металла горели на ЛЭП и в трансформаторных будках. Регулярно нападали на таксистов. В Кировске за два майских праздника в вытрезвителе оказались 38 человек. В Апатитах на улице Дзержинского взорвалась граната — в ларьках вылетели стекла. Тридцатилетнему мужчине отрезали уши за долг. Двоих рудничных рабочих подростки забили камнями — те отдыхали летом на природе. В Апатитах обокрали автобус, который привез финскую делегацию — утащили личные вещи и коробки с подарками на 5560 финских марок. Пять человек умерли от алкогольного суррогата. На перемене ученик восьмого класса бросил нож в семиклассника и попал в ногу…
Вообще-то, до нас никто криминальные новости не писал. Такое вообще не было принято в прессе, тем более в той, что была до перестройки. Страна жила спокойно: ей не рассказывали ни о раке, ни об Афганистане, ни о пропавших детях, ни об убийцах и ворах. Хорошо помню очерк знаменитой Ольги Кучкиной, публициста из “Комсомолки”, которая еще в 80-х написала о студентке, убитой током от плохо заземленной стиральной машинки в общежитии. Этот очерк еще долго обсуждала вся страна…
А мы еще в начале 90-х решили: город должен видеть картину жизни со всех сторон. И пошли в милицию. В милиции удивились, а потом сказали: ладно, приходите, а мы вам расскажем, что сможем. И это было очень важно: не давить, не манипулировать, уважать друг друга. Нам никогда не были нужны кровавые подробности, нужно было по делу, а милиционеры постепенно начали понимать тот принцип, на котором веками держатся западные СМИ и их полиция: “Пресса — это наш главный помощник и самая быстрая связь с населением, которое всегда что-то видит и слышит. Но и наша обязанность как полиции — информировать общество о том, что в нем происходит”.
А в Апатитах зимой 1999 года закончил руководить городским отделом внутренних дел Василий Тычинский. С 5 апреля в должность начальника милиции вступил Сергей Бабенко. А летом того же года умер Владимир Константинович Бычайкин, начальник апатитской милиции с 1987 по 1994 год. Именно он дал добро нам, репортерам “ДД”, на еженедельное общение с его подчиненными.
И мы общались. Хорошие были мужики, разные, но не избалованные сытостью, без золотых перстней на пальцах и иномарок во дворе, измученные недосыпом, в мятых костюмах и растянутых свитерах — настоящие герои “Улиц разбитых фонарей”. Помним почти всех, кого-то в лицо, некоторых по фамилиям: Зинченко, Дунаевский, Биктимеров, Васильев, Урбанович, Яценко, Никитин, Стародумов, Лебедев, Зизюлин, Мавлютов, Паник, Кинас…
И о них мы тоже иногда писали, против их воли даже. Например — такое: “Глава города Михаил Егорин поощрил 19 марта сотрудников межрайонного отдела управления по борьбе с организованной преступностью и уголовного розыска Апатитского ГОВД. За профессионализм и умелые действия в раскрытии организованной преступной группы награждены Николай Урбанович, Сергей Стародумов, Евгений Резников, Валерий Колодин, Юрий Кувшинов, Игорь Палицын. Для поощрения сотрудников из внебюджетного фонда выделено 1900 рублей”. (К примеру, билет на концерт Виктора Салтыкова в городском ДК стоил в те дни 60 рублей. То есть каждый сотрудник получил примерно по пять билетов.)…
Расклад, ребята, такой…
В два ночи, когда мы возвращались с работы, к нам поднесло даму. Именно она не подошла, а ее поднесло — как-то боком, по кривой траектории. Крашено-рыжая, лет неопределенных. Она рубанула воздух ладонью и уверенно, словно продолжила давний разговор, прожевала:
— Значит, ребята, раскладка такая — тумбочка неполированная, прямо сейчас!..
Мы сказали, что ищем тумбочку, но полированную, чем даму обескуражили.
Каждый день покупателям на “Поле чудес” или в других подобных местах какие-то мятые личности предлагают телевизоры (с паспортами), электродрели, магнитофоны, золотые кольца, одежду и т. д. и т. п. И ладно, большинство шарахается от подобных предложений, но есть же такие, кто покупает. И впрямь, почему бы не купить телевизор за 700 рублей? Ворованный он, может быть? А нам какое дело?
Мою знакомую обворовала дальняя родственница. Точней, навела воров. Знакомая рассказывает:
— Не видела ее лет 12, а тут появилась: дай каких-нибудь фильмов посмотреть! Я говорю, не дам я тебе фильмов. А она тогда попить попросила. Через день дверь мою взломали, пока я на работе была, и унесли аппаратуру: телевизор, два магнитофона, телефон, духи и много чего еще. Воров быстро поймали. Теперь хожу к следователю, спрашиваю, когда мне вещи вернут. А он говорит, что их продать успели. Я протестую: вы же знаете, кому они проданы — заберите! А он говорит: все не так просто…
А действительно, имеет ли милиция право отобрать купленную вами вещь, которая оказалась краденой?
— Еще и какое право! — говорит начальник уголовного розыска Апатитского ГОВД Сергей Нерубенко. — Краденая вещь — это вещественное доказательство, хоть она и перепродана. Другое дело, с каким остервенением не хотят некоторые честные граждане расставаться с такими вещами. Изъятые вещи мы возвращаем потерпевшим. Для нас это дело чести — найти украденное и вернуть владельцу.
В милиции, казалось бы, должны давно привыкнуть к уровню преступности, к ее росту. Но иногда даже здесь удивляются.
За половину этого года в Апатитах — 1005 преступлений (за половину прошлого — 535). Раскрываемость тоже растет, она почти на обычном уровне — 67 процентов.
Ну, за счет чего растет преступность, относительно ясно. За счет чего раскрываемость — не очень. Штат в уголовном розыске сократили, зарплаты не прибавили. За счет энтузиазма? Но очень уж эфемерное понятие. Мне больше нравится слово “профессионализм”. Это на Западе слово “профессионал” подразумевает самые высокие зарплаты. У нас оно означает способность грамотно работать днем и ночью за удовольствие от работы.
Но больше всего беспокоит нормальных людей, в том числе и в милиции, как мало ценится сегодня самое дорогое — жизнь. В прошлые выходные застрелили молодого парня. В голову, из самодельного малокалиберного пистолета. Не киллер. Приятель застрелил. Говорит, поспорили.
Это четырнадцатое убийство в этом году (в прошлом было пять). Больше всего среди них бытовых убийств. Термин, если вдуматься, жуткий – бытовая техника, бытовые удобства, бытовое убийство… Это когда сидели-сидели, пили-пили, поспорили — о политике, о любви, о работе, и один другого — ножом, топором, из пистолета…
Грустно.
Игорь Дылёв, ноябрь 1999 года.
