Продолжение. Начало в №№31 и 32.
…И я вспомнил, что завтра — пятница и мне надо ехать к реке, ремонтировать ворота и знакомиться с женщиной, которую посетил Бог…
***
Я дождался вечера и приехал автобусом на Приречную. Открыл калитку, не заходя в дом, занялся воротами. Они там не тяжелые, из штакетника, как и весь забор. Гвозди в старом дереве проржавели, расшатались, длинные петли расслабились, и половинки ворот стали цеплять землю. Я вынул старые гвозди, снова набил петли на лежавшие воротины. Новые гвозди с обратной стороны загнул и вбил в дерево. Между тем подошла хозяйка. Поздоровалась и стала молча смотреть, как я работаю. Спросила, не может ли помочь. Да, может. Пока я прибивал петли к столбам, она держала на весу половинку ворот…
Я слишком много внимания уделяю деталям? Возможно. Поверьте, с гораздо большим удовольствием я сосредоточился бы на деталях того, о чем речь пойдет дальше, но о таких деталях говорить не принято, а без них не очень правдоподобно получится.
Потом Ирина пригласила меня в дом, показала, где вымыть руки, предложила чай-кофе. Наконец мы уселись — она на диван, я в кресло. Обстановка в доме была обычная. Чисто, уютно, из угла выступает часть круглой до потолка печи. Наверное, из кухни топится, подумал я. Не скажу, что ее дом чем-то выделялся из стандартов того времени. Нестандартной была хозяйка.
Рядом с ней было тепло. На нее хотелось смотреть и смотреть. Лицо спокойное, приветливое. Лучики или чертики, я уже упоминал о них, в глазах пляшут часто. И еще казалось, что ей нравится все происходящее, не только я или выпрямленные ворота, но вообще все. Вскоре я понял, что ей интересно жить. Видимо, поэтому она первым делом стала расспрашивать, как из меня журналист получился, что нравится мне в работе, что не нравится, как я живу, с кем, кто мои друзья и так далее. Я отвечал честно и пространно. Это правило наше: хочешь разговорить человека — рассказывай о себе. Но обычно приходится в начале беседы самому вставлять о себе, а Ира задавала вопросы. Это случается редко. И мне казалось, ей в самом деле интересно.
А может, она определяла — стоит ли со мной делиться. Наконец сообщила, что готова рассказывать.
***
— Так что у Вас случилось?
— Меня полюбил Бог, — она внимательно смотрела мне в глаза.
— Э-э-э…
Я не знал, как реагировать — смеяться или еще шире открыть рот…
— Какой Бог?
— Зевс.
— Вы его видели?!
— Ну что Вы, Сережа! Его нельзя видеть. Говорят, когда-то одна девушка упросила Зевса показаться в его обычном виде и умерла — не вынесла зрелища великолепного. Это, конечно, сказка… А может, и нет, но я и не хотела на него смотреть. Он сам представился, когда уже овладел мной.
— То есть он Вас изнасиловал?!
— Нет, нет, нет! Все было… по согласию! — Ира рассмеялась. — Сережа, мне очень неловко говорить о таком деле, да еще в подробностях, Вы простите меня. Но поймите, мне не с кем это обсудить. Даже лучшим подругам не могу рассказать, тем более в некоторых подробностях — скажут, Ирка с ума сошла. А меня переполняет, я вот-вот лопну от впечатления, ощущений, мыслей. Можно я с Вами немножко поделюсь? Ведь все равно Вам не позволят написать об этом.
— А они уже все забыли. Хорошо, я все в тот день записал в блокнот. Не то решил бы, что свихнулся. Конечно, расскажите!
— Я потом перечитала мифы — Зевс, когда соблазнял девушек, превращался в быка, в лебедя, в золотой дождь, в кукушку… Надо отдать должное, никогда не повторялся. А любил он это дело очень. Так вот, для меня он прикинулся летом…
Не стану воспроизводить весь диалог. Изложу своими словами. Ира уверена, что в начале апреля для нее случилось лето — раннее, томное и нежаркое. И этим летом был именно верховный Бог, всемогущий и донельзя блудливый Зевс. Она проснулась ранним утром, и, говорит, ее наполнило предощущение счастья. Как была в постели, то есть ни в чем, подошла к окну и увидела, что двор весь в зелени, цветы вокруг дома цветут разными колерами, даже такие, которых там отродясь не бывало, мало того — яблони окутаны белой пеной цветов. И все это в начале апреля!
Она смотрела в окно, пыталась понять, что происходит, и тут ее окутало теплое, сильное, пахнущее морем и хвоей нечто. Нежно окутало, и она буквально сомлела, и не противилась, отдалась этому потоку… точней — этому нежданному и неотвратимому лету. Очнулась опять в постели. С ощущением и уверенностью: было хорошо. Много раз и так хорошо, как не было еще. И она спросила:
— Ты кто? — уверена была, не “что”, а “кто”.
— Зевс, — просто ответил низкий мужской голос. Кто говорил, она не видела.
— А-а! Наслышана. Знатный греховодник.
— Я сотворил людей для любви. И должен подавать пример.
Ирине совсем не хотелось спорить.
— Почему именно я?
— Ты — самая желанная. Сегодня.
— А вчера кто был?
— Креолка из Перу. Хочешь в Перу? Я тебе Николь покажу, она красивая.
Ира спросила, есть ли у него еще какие-нибудь занятия, кроме как девушек соблазнять. Оказалось, Зевс давно на отдыхе. В самом начале жизнь его была полной хлопот и опасностей, битв и трудов, а потом он взялся заслуженно отдыхать, а дела перепоручил женам, детям, братьям и сестрам. Второе после любви его любимое занятие, признался он, — метать молнии в мужские монастыри.
— Мне многие видны с высоты Олимпа. Бывает, так тошно на душе станет, тогда хряснешь молнией — обитель запылала, а на душе и отлегло. Да, бесхитростная забава, но монахи снова все строят. И я по одному и тому же не пуляю, получается один раз, по-вашему, лет в триста-четыреста. Зато весело. Так что, айда в Перу?
— Нет, спасибо! Сил нет.
— Тогда отдыхай.
Ире показалась тень самодовольства в его тоне. Имеет право, подумала она сонно. За лето в отдельно взятом дворе и за многократное удовольствие — имеет полное право… И тут по ней, от щеки до пальцев на ногах, прошла теплая ласковая волна, аж мурашки по всему телу побежали. Бог пальцами провел по мне, с улыбкой подумала она и уснула.
Но даже если она спала, то и во сне пыталась понять — почетно ли быть лучшей именно сегодня… Нет, не лучшей, он сказал — “желанная”, что тоже неплохо. Но лишь сегодня… Хотя это значит, что она вошла в триста шестьдесят пять (год не високосный) самых желанных девушек мира… всего мира за этот год.
— Быть одной из трехсот шестидесяти пяти среди миллиардов не так уж и плохо, — она перевернулась на живот, одну ногу согнула так, что колено оказалось возле груди, и уснула совсем…
***
— Прошу прощения, Ира, Вы уверены, что это был реальный секс, а не сон, как случается.
— Не сон, — и, наконец, она смутилась. — Я спала всего полчасика, потом встала, надела халат и пошла посмотреть, что же там за чудеса вокруг моего дома. Стояла, любовалась… Придумать можно много, но яблони ведь цветут! В апреле! И еще такая истома во всем теле, такое состояние… Ничего подобного я не испытывала. Ни с кем из мужчин. Даже после любви с тремя лейтенантами…
— Это как?! — видимо, я так вытаращил глаза, что она опять рассмеялась.
— Сергей, Вы мне дали право говорить обо всем. Оно в силе?
— Конечно! А что там было с тремя лейтенантами?
— Ехала я как-то домой из Санкт-Петербурга и оказалась в купе с тремя выпускниками военно-морского училища…
Продолжение в следующем номере.
