Сижу дома, Любкой любуюсь. Фамилия у нее совсем непафосная — Куряпкина. Но зато девчонка красивая. Я поставил посреди комнаты стул, предложил его Любке. Она села. А я расположился на диване у окна. И вот она сидит в моей футболке кораллового цвета, освещенная мягким светом из окна — день пасмурный. Просто сидит — нога на ногу, руками в стул легко упирается, потому немного наклонилась вперед. Головка чуть влево, потому кажется, что стрижка у нее неровная — слева волосы почти до плеча спадают, а справа шея открыта. Шея у нее тоже красивая — изгиб такой, что рукой не нарисуешь, и кожа светится (я бы сказал про цвет топленого молока, да боюсь, глупо получится). И вот сидим молча. Я любуюсь, она где-то в своих мыслях. Звонок в дверь.Открываю — Жорик, друг старинный. Пригласил я его, он прошел, сел.
— Чем занимаетесь?
— Любка просто сидит, а я любуюсь.
— А почему она в твоей футболке? Я помешал?
— Нет. Просто на ней платье дурацкое было, я попросил переодеться…
И я изложил Жорику свою теорию. Мы не можем часто ездить в Санкт-Петербург, в Москву, и уж тем более в Рим и Флоренцию, чтобы смотреть живопись и скульптуру. И лишь недавно до меня дошло. Боттичелли с Рафаэлем хороши, Роден с Кановой гениальны. И многие-многие другие мастера, точнее, их работы — прекрасны. Но ведь они всего лишь копировали женскую красоту. Портреты римских пап и флорентийских герцогов, то есть мужиков, меня не привлекают. С другой стороны, ехать в Питти и Уфицци надо, но настройтесь сразу, что большинство картин даже самых великих мастеров — это бессчетные крещения, благовещения и явления ангелов. Может, когда-то это было клёво, как сказала бы моя дочь, но нам скучно на это смотреть. И непонятно. Потому у великих мастеров меня привлекают десятка два работ. Кстати, пресловутая Джоконда в этот список не входит…
— Как?! — воскликнул Жорик с искренним возмущением. — Ведь шедевр признан всем миром! Ведь все знают…
— Жорик, родной, я — не все. И ты — не все. Что уже замечательно. Критики и историки искусства говорят? Так им деньги платят за это. Если они замолчат, они, их жены и дети с голоду помрут. Да, я бы полетел во Флоренцию и посидел бы в галерее Уфицци перед своей любимой “Весной” Боттичелли. Но не могу — денег сейчас нет. Зато у меня есть знакомая Любка. Мой друг и красавица. Посмотри на нее. Не торопясь, смотри!
И мы замолчали. Любка слегка сжала губы, чтобы не заулыбаться во весь рот, и сменила позу, теперь она сидела вполоборота к нам, слегка выгнув спину, грудь подалась вперед, приподнялась и застыла в позиции “зацените!”.
— Черт… — только и смог сказать мой друг. — В самом деле хороша…
И мы еще помолчали. А потом я опять включился:
— Критики говорят: классические образцы не превзойти! Или они вруны, или слепые. Вот фото Венеры Милосской, — я открыл альбом на журнальном столике перед нами. — Она прекрасна. Да? — Жорик кивнул. — Любка, покажи фигуру!
Люба охотно поднялась, одной рукой что-то сделала за спиной, и футболка облепила ее. Теперь мы видели линии бедер, талию, грудь… Девушка уже едва сдерживала смех. Жорик сидел, открыв рот…
— Она совершенна! — наконец выдавил он.
Мы еще какое-то время полюбовались Любкой Куряпкиной, а потом все втроем пошли на кухню чай пить. А на прощание договорились еще собраться, чтобы проникнуть сквозь броню красоты и хоть одним глазком глянуть на душевную организацию нашей подружки.
Ваш Игорь Дылёв.
Ищите!
Мысль недели: Умной девушке дважды повторять не надо, она все равно по-своему сделает.
извращенцы )))))