Замужем за немцем (часть 5)

Предыдущая серия

Как вы помните, в первый же день Наташа познакомила своего немецкого жениха с родителями. Встреча высоких сторон прошла с положительным результатом. Теперь влюбленным предстоит собирать разные справки, без которых им женитьбы не видать.

Глава 8.
Приключения Леопольда в России, день второй

Под большим впечатлением от теплого приема благодушно настроенный Леопольд стоял на балконе моей квартиры на шестом этаже. От  страха быть погибшим на чужбине он оправился и теперь любовался закатом, покуривая свою неизменную сигаретку. Ивана было решено оставить пока у родителей, благо с понедельника начинались летние каникулы.

— Вот это по-русски! Первый раз такое вижу, — восхищенно промолвил Лео, глядя куда-то вниз. — Натушка, иди сюда! Зерр гут.

Внизу на зеленом газоне заднего двора расположился, как обычно, автобус “ПАЗ”. Хозяин-водитель ремонтирует его всегда сам,  с помощью мата и лома. В этот вечер ему помогал еще один Данила-мастер, в промасленных рабочих штанах и высоких резиновых сапогах.  Мужики сняли с “пазика” колесо и разбирали его. Они стучали молотком по монтировке, засовывая ее между резиной и диском, и давили на эту монтировку резиновыми сапогами, руководствуясь механикой Архимеда — “дайте мне точку опоры, и я переверну Землю”. В радиусе трех метров на земле лежали тряпки, веревки, инструменты.

“Такой народ не победить, — удовлетворенно констатировал Лёвушка, часто рассуждавший на тему о том, какими дураками были немцы, когда вздумали идти войной на эту великую, необъятную и жутко холодную страну. —  Это же надо, молодцы, своими руками! У нас никто бы так не смог, чуть что — на шиномонтаж.
Лично я ничего необычного в трудах отечественных водителей не увидела, но за Отчизну была горда. Мужики, попотев с перекурами в три часа, поставили колесо на место.
С утра пораньше, сварив кофе, предусмотрительно привезенный с собой вместе с компактной кофеваркой (напиток жизни!), Лео уже опять стоял на своем посту, удивленно наблюдая движение понедельничных “муравьев”, озабоченно спешивших по своим делам.  Блондинки в красивых летних платьях, на высоких шпильках тащили за руки хнычущих ребятишек в детские сады, чтобы вовремя успеть за свой прилавок в торговый центр “Мегаполис”. Неряшливо одетые граждане неопределенного пола, воровато озираясь по сторонам, несли в грязных клетчатых сумках пустые бутылки, пластик и притопнутые ногой жестяные банки в пристроенный к нашему дому, такой же неопрятный на вид ларек приема вторсырья.

— Сядь на табуретку, не высовывайся, всех соседей переполошишь.

Но Лео уже собирался по делам — первым делом, как говорится, самолеты. В нашем случае — подготовка документов к женитьбе по списку, выданному неподражаемой фрау Абель (с которой я также впоследствии имела честь познакомиться) в его немецком загсе.
Боюсь утомить вас скучными подробностями бумажной волокиты при  заключении брака с германским гражданином на территории его страны, но, может быть, кому и пригодится. Сначала все мои свидетельства — о рождении и о браках-разводах — нужно было получить новенькими (не старше полугода), потом проставить на них апостиль (большая квадратная печать Министерства юстиции, доказывающая подлинность этих самых подлинников).
Эта задача казалась мне выполнимой по сравнению с другой: добыча неизвестного мне документа под названием “Ehefähigkeitsbescheinigung”, что в переводе значило “Справка о брачной правоспособности”. Я не очень понимала, что это значит, и надеялась получить консультацию в нашем городском загсе.
Еще мне обязательно нужно было иметь сертификат о сдаче немецкого языка на уровень А1, но это дело мы оставили на осень —  сдавать экзамен по немецкому я не была готова, к тому же в нашем городе нет Гёте-института, выдающего такие сертификаты.
Отстояв огромную двухвостую очередь (свидетельства о рождении и смерти налево, о браках и разводах — направо) в прохладном полуподвале архива городского загса, мы, наконец, выбрались на свет Божий и ринулись в основное здание. Сначала к спасительным туалетам, а затем занимать очередь к заместителю начальника, по счастливейшей случайности принимавшего сегодня “по личным вопросам”.
Настроение у Леопольда было уже слегка подпорчено отсутствием очередной дозы живительного напитка (два часа без кофе!), перспективой не получить ее еще, как минимум, часа полтора, а также непонятной ситуацией в этом казенном учреждении, где в обычный рабочий день уныло мается по коридорам такое большое количество трудоспособных с виду людей.

— Натушка, что здесь делают все эти люди? — громко вопрошал он на чистом немецком языке на потеху терпеливо подпирающим друг друга людям в очереди.
— То же, что и мы, иди лучше покури, — пыталась я спровадить Лео и молча ругала себя за идиотскую идею взять его с собой. Но, с другой стороны, не оставишь же его дома одного. Как ребенок, ей-Богу.

Заместитель начальника радости тоже не прибавила.

— Что это за справка такая? Первый раз слышу, — объявила она не допускающим возражений голосом, боковым зрением не выпуская из виду экзотичного седобородого иностранца.
— Ну, я не знаю. Видимо, что мне разрешено вступить в брак или что я в данный момент не замужем, судя по названию.
— Девушка, не морочьте мне голову, — ухмыльнулась она моей бестолковости. — Если Вам есть восемнадцать (а по моему виду было ясно, что есть), то Вам разрешено вступать в брак автоматически. А замужем Вы или нет — откуда мне знать? В нашем городе я еще могу посмотреть, а данных за всю страну у нас нет! Может, Вы вчера в Орехово-Зуево расписались…
— Что же мне делать? — умоляюще всхлипнула я. — “Они” требуют!

При слове “они” служительница Амура покосилась на Лео, который озабоченно вращал глазами, чуя, что дело не ладится.

— Есть проблема?
— Немного, дорогой, потерпи еще немного.

Нахмурив лоб под грузом ответственности перед лицом иностранного гостя за благообразный имидж нашего единственного в городе Дворца бракосочетаний, дама решилась на телефонный звонок начальству, при этом отвернувшись от нас на крутящемся стуле и наклонившись как бы почти под угол письменного стола, хотя акустика от этих маневров не пострадала.

— Гражданка сочетается браком с гражданином  Германии… Нет, не у нас… Справка о брачной правоспособности… Вот что, девушка, — повесила она трубку, — идите-ка Вы… к нотариусу. Пусть он Вам заверит Ваше заявление, что Вы не замужем. Больше ничем, извините…

Откушав в лучшей в нашем городе пиццерии “Мамма Мия” и напившись до отвала кофе, Лео выразил готовность продолжить борьбу с бюрократическими препонами, вставшими на пути к нашему семейному счастью.

— Дорогой, может, лучше завтра? — попыталась я отложить посещение нотариуса, по опыту зная, что приятное впечатление от вкусного обеда может быть враз испорчено общением  с нашими официальными лицами.

Но Леопольд был решительно настроен “пройти то, что ему предстояло пройти”, прямо как я тогда в его крейзи-сауне.

— Завтра с утра рабочие придут отопление менять, ты что, забыла? А вечером у нас встреча с Анной…

У нотариуса все прошло по утреннему сценарию — сначала унылая очередь, снующие туда-сюда с пачками бумаг в руках разношерстные люди, начиная от бабушек в разноцветных ситцевых платках и заканчивая деловито входящими и выходящими без очереди и стука непонятными людьми в костюмах и галстуках. Потом вопросительно-удивленное лицо нотариуса, привыкшего, впрочем, к самым идиотским просьбам граждан.
Разница была в обстановке — по сравнению с розово-золотистым убранством Дворца бракосочетания, приемная нотариусов была обшарпанной. Вата вылезала из дерматиновых разрезов спаянных между собой стульев, которые доживали здесь свой век, вспоминая былое величие зала городского суда. И лампочка без абажура тускло освещала коридор, ведущий к зеленой двери туалета.
Короче, я была рада, что Леопольду за это время не приспичило, а я получила все-таки печать на неизвестном науке документе, который мы с нотариусом назвали “Заявление”, где я клятвенно заверяла заинтересованных лиц, что я в браке на данный момент не состою и потому правоспособна к новому замужеству.
(Забегая вперед, скажу, что все это было не то. И вообще на пути бюрократических проволочек как в России, так и в Германии у меня часто складывалось впечатление, что я первый человек на планете, совершающий этот решительный шаг).
Домой мы прибыли уже под вечер, и под шипение кофеварочной машины я вяло отбивалась от Леопольда, озадаченного таким огромным количеством людей, которые  в обычный понедельник вместо того, чтобы содействовать экономическому развитию страны и работать, толкутся в присутственных местах, в переполненных пыльных автобусах и многочисленных магазинах.
“Да уж, с Германией не сравнить”, — вспоминала я свою поездку. Пережив утреннее движение автомобилей с шести до восьми утра, маленький немецкий городок буквально замирает. Проснувшиеся еще в пять пенсионеры не в счет. После завтрака дома вареным яйцом и бутербродом с сыром они мирно прогуливаются по каменным мостовым,  вооруженные ходунками,  мимо безлюдных магазинов  и  беседуют друг с другом, сидя под зонтиками уличных кафетериев.  С шестнадцати до восемнадцати город еще раз переживает нашествие спешащих к домашнему очагу автомобилистов, до девятнадцати  можно увидеть припоздавших с покупками и припаркованные около супермаркета авто, потом — тишина…
“Ни шороха, ни звука”, — сказал бы поэт.
Но это там, “у них”. Почему наш российский народ копошится (особенно летом) целый день вне дома и рабочего места, я не знала. Я попыталась пролепетать что-то про свою работу: “Ну вот, смотри, например, медсестра, она работает по сменам…”, — на что недовольный Леопольд съязвил, что “никогда не видел столько праздношатающихся  медсестер”, и прочее, и прочее.
Нашу полемику прервали стуки молотка по монтировке, раздавшиеся внизу под балконом. Охваченный смутным предчувствием дежа-вю Лёвушка поспешил к балконной двери. Так и есть! Водила “пазика” и его промасленный сотоварищ крушили колесо, может вчерашнее.

Глава 9.
Приключения Леопольда в России, день третий

Утром я убирала половики, расчищая место для “батарейщиков”, которые обещали прийти с минуты на минуту. Только при совпадении лета и отпуска могла я наконец заменить эту старую чугунную батарею, поставленную еще строителями, на многообещающую биметаллическую. Объявление обещало, что “профессионализм сотрудников позволит быть уверенными в качестве выполняемой работы”.
Лео, обложившись кофеваркой и сигаретами, приготовился наблюдать за очередным событием “из жизни русских”.
Опоздав всего-то лишь на час, на протяжении которого Леопольд  разглагольствовал на отвлеченные темы и украдкой поглядывал на часы, “батарейщики” зашуршали сапогами по настеленным на полу газетам.

— Ну, что тут у тебя, хозяюшка, показывай!

Чугунная “старушка” отделилась от стены, обнажая бетон с кусочками разных обоев, и, лихо обрезая металлопластиковые водопроводные трубы, “батарейщики” привычно начали выстраивать замысловатую конструкцию, соединяя трубы с уголками и вентилями.

— Хорошо работают! — сказал Лёвушка, и почти сразу дрель, включенная в розетку, заискрилась в районе вилки. Старший раздосадованно потянул за провод.
— Эх, всего-то и делов оставалось… Хозяйка, дрель в квартире есть? — с надеждой крикнул он на кухню, заприметив в доме седобородого мужичка.
— Нету дрели.
— Да ладно тебе, Петрович, не переживай, давай как в прошлый раз, — подбодрил его молодой.

Петрович крякнул, извлек из широких карманов острый перочинный ножик и  ловким движением руки молниеносно отрезал вилку-голову проводу-змее, не обращая внимания на остолбеневшего в дверном проеме Леопольда с постепенно выкатывающимися на лоб глазами.  Потом разделил провод на два, изображая раздвоенный змеиный язык, и очистил каждый язычок от пластмассы, обнажив медные концы.

— Ну, поехали!

Петрович взял в руки дрель, а молодой, не моргнув глазом, сунул оголенные провода в хищные глазки розетки. Дрель заработала. Петрович яростно сверлил дыры в бетоне, молодой держал провод за безопасную пластиковую часть, побледневший Леопольд держался рукой за косяк, вытирая носовым платком капельки пота на лбу.

Следующая серия