Замужем за немцем (часть 4)

Предыдущая серия.

Итак, после длительной переписки, после визита Наташи в Германию немецкий жених Леопольд собрался в Россию…
”Ходил в загс, хотел подать заявление на регистрацию. А мне сказали — нужна невеста! Я скоро приеду к тебе, будем готовить документы…”
Глава 6.
Я жду тебя, дорогой!
Июнь 2009 г.
Представьте себе, что вам нужно лететь в какую-то не сильно развитую и, может, даже опасную страну, про которую вы, конечно, слышали, что она есть и что люди там живут, но мало знаете, что там творится на самом деле. Ну, например, в Камбоджу. По телевизору, известное дело, хорошего про Камбоджу не показывают, всё больше камбоджийские деревни без водопровода и электричества, неумытые и голодные ребятишки, испуганные люди с тюками на головах, которые тянутся печальной вереницей под палящим солнцем, волоча этих самых ребятишек за руки. И обязательно промелькнет военная техника и лицо усталого солдата в запыленной каске цвета хаки.
Наверное, вы откроете путеводитель или “Википедию”, чтобы лучше осведомиться о стране пребывания. Пробежав глазами текст о политическом устройстве и климатических особенностях, вы обреченно остановитесь на словах: “Отклоняться от наезженных туристических маршрутов и населенных мест путешественникам не рекомендуется по причине большого количества мин, оставшихся со времен гражданской войны. Другие опасности (преступность, инфекционные болезни, змеи) оцениваются как незначительные…”
…Телефонный звонок за два дня до его прилета:

— Что, дорогой? Заболел? Что случилось?! Диарея?… К врачу ходил? Пил чай с ромашкой и снотворное? Ну, выздоравливай, до послезавтра время есть… Целую тоже!

“Господи, да ведь это у него от страха перед поездкой в Россию, в незнакомую страну, к незнакомым людям,  незнакомой еде и прочим неминуемым опасностям”, — осенило меня.
Я вспомнила, как он пытался выведать  подробности послеперестроечного житья в постсоветском пространстве, и утверждал, что, несмотря на падение всех стен, в том числе информационной, многие немцы еще очень плохо осведомлены о нашей жизни, считают, что Россия и Сибирь — это равноценные понятия, что за любым углом можно встретить белого медведя, а передвигаемся мы исключительно на санях или телегах. И что в России есть два города — Москва и Санкт-Петербург, вот там и есть цивилизация, а всё остальное — большая деревня.
“Послезавтра самолет, вот его и колбасит. И как я раньше не догадалась?”
На другой день я накупила  продуктов (хлеб, масло, яйко, млеко — всё, как он любит), сфотографировала и выслала Лео на почтовый ящик с надписью: “Я жду тебя, дорогой!”

Глава 7.
Приключения Леопольда в России, день первый

…На другое утро я вызвала машину, и мы спустились вниз в облупленном лифте с запахом  последствий вчерашнего загула  группы хронически неработающих жильцов нашего девятиэтажного подъезда. Лео приехал по туристической визе, и мне нужно было зарегистрировать его “по месту пребывания”, то есть в моей квартире…
Из-за поворота вырулила старая “пятерка”, без переднего номера и с грязными боками. Грузный дядька с папиросой вяло вращал ручкой бокового стекла, глядел куда-то помимо нас:

— Такси заказывали?

Нет, ну не везет, так не везет. И на этой колымаге иностранного гостя везти? Я вопросительно посмотрела на Лео.

— Такси?! — он вытаращил на меня свои большие глаза, но постепенно удивление во взгляде сменилось искорками авантюрной жажды приключений.

Леопольд бодро поднялся, затушив об асфальт сигарету, и бросил ее в забитую пустыми пластиковыми пивными бутылками мусорку. Мы сели на обшарпанное заднее сиденье, и наивный Лео попытался найти там ремень безопасности.

— Держись за переднее кресло, — показала я ему.

Водитель выбросил папироску в окно, смачно сплюнул и затарахтел мотором. Облепленная по передней панели иконками железяка заскрипела по убитому асфальту.
Лёвушка восторженно глядел в забрызганные окна: “Натушка, смотри, электробус! (это он про троллейбус), кирха! (это церковь), циркус! (круглое советское здание цирка)”.  Так мы прибыли на главпочтамт, где можно было заполнить бумаги на регистрацию и отправить письмо в УФМС.
В старинном купеческом доме, где уже вечность располагалась главная почта, было по-воскресному пусто. Толстая тетка за стеклянным окошком что-то озабочено писала и делала вид, что ужасно занята. На мой вопрос, где мне взять бланки для заполнения, она, не поднимая глаз, буркнула: “Десять рублей” и “Образцы на столе”.
“Вот зараза, — подумала я с досадой, — могла бы быть и поприветливее”. После истории с такси теперь еще недружелюбие маленьких чиновников. А ведь мне так хотелось показать нашему фэ-эр-гэшному, как выразилась подружка Маргарита, гостю мою “хорошую” Россию!
С неуютным чувством просителя, который в глубине души подозревает, что чиновник найдет все-таки ошибку и торжествующе откажет, заполняла я бумаги “на регистрацию иностранных граждан на территории РФ”, строго соответствуя образцу с данными некоего Мухамедова Али Мухамедовича, прибывшего из Джалал-Абада.
Бумаги я переписывала три раза, потом бегала через дорогу, чтобы сделать дополнительные копии (отдел копирования на почте, вопреки логике, к почте вообще не относился и в воскресенье не работал), потом доплачивала за бланки…
Тетка была довольна, что сумела меня погонять, Лео безмятежно раскачивался с носка на пятку, рассматривая информационные стенды, Мухамедов от нечего делать ехидно подглядывал за нами с нечеткой, слегка смазанной фотографии.
Наконец, конверт был заклеен, подписан и взвешен, и, выдавая мне квитанцию об оплате, почтовая работница, которая все это время посматривала на Лео с некоторой опаской (видно, не вписывался он в образец, лежащий у нее под стеклом), все же не удержалась:

— Леопольд. Имя какое-то…
— Кошачье, — услужливо подсказала я, лучезарно посмотрев ей в глаза. — Леопольд, выходи! Выходи, подлый трус!

Нет, ну правда, надоели, вот невидаль нашли!
Тетка смутилась и отвела взгляд, а мы, довольные, что “победили”, поехали на завтрак к маме с папой, где нас уже ждал мой маленький Ванька.
В отличие от моей однушки, расположенной в новостройке на окраине города, родители жили в центре, в уютной трехкомнатной хрущевке, которую папа получил (совершенно бесплатно, как это было раньше) много лет назад от своего предприятия. Одинаковые пятиэтажки с  застекленными как попало балкончиками образовывали свой мирок со всеми необходимыми местному населению учреждениями — домоуправлением, аптекой, магазинами с оригинальными названиями “Продукты” и “Хозтовары”, парикмахерской, “почтой России”… Так что жители нашего Берёзового проезда выезжали за его пределы разве что в поликлинику или на городской рынок.
Дети сначала дружно шли в детский сад “Мишутка”, а потом в среднюю школу номер тридцать три. Бабушки на лавочках знали свою пятиэтажку по фамилиям, а соседние — минимум в лицо. Побледневшие за зиму дачники в апреле погружали в свое “чудо советского автопрома” пластиковые баночки с рассадой, а в августе, усталые, но довольные, поднимали на этажи ведра с помидорами и огурцами.
Моя жизнь, как и большинство других, проходила на виду всего общества. До тех пор, пока я, наконец-то, не осилила свою однушку в ипотеку, я пыталась строить семейную жизнь на съемных квартирах, а когда в моей жизни наступал очередной кризис — семейный или денежный, я переселялась под тихие страдания мамы,   укоризненные взгляды папы и на радость соседям обратно в свою комнату. В результате чего отношения с родителями у меня складывались так, как складывались.
Мою историю с иностранцем, а главное, возможное замужество, они приняли диаметрально противоположно.

— Господи, неужели моей девочке наконец-то повезло?! — со слезами на глазах вздыхала мама. — Взрослый, самодостаточный и обеспеченный.

Всю жизнь прожив за крепкой папиной спиной, она не уставала поражаться непорядочности героев моих романов и верила, что “все еще будет хорошо и найдется человек…”.

— Ты куда это собралась? — кипятился папа. — У тебя только жизнь наладилась, работа, квартира, мы тебе помогаем — чего еще не хватает?

В отличие от мамы, которая, будучи пенсионеркой, упрямо ходила в любую погоду и даже с простудой в свою любимую школу к своим любимым первоклашкам, папа вышел на пенсию “как часы”. Это, впрочем, объяснялось дефицитом рабочих мест на главном предприятии города (чтобы туда устроиться, платили огромные взятки, а всех мужчин, доживших до 60 лет, торжественно провожали, невзирая на желание работать до гробовой доски).  Будучи дачником поневоле (а как еще можно было накормить витаминами семью в Советском Союзе?), папа, конечно же, рассчитывал на мою помощь и даже научил меня, за неимением сына, водить машину. “Запорожец” сменился со временем “Жигулями”, и в перерывах между сменами я довольно прилично рулила знакомым маршрутом к садоводческому обществу “Товарищ” и обратно, отдавая таким образом долг благодарности папе за вековое терпение и безграничную помощь своей “непутевой” дочери.

— Ну, так чего тебе не хватает?

Не знаю, но “чего-то не хватало”. Или, вернее, я знала чего, но объяснять это папе…
По крайней мере, не сейчас.
Сейчас они мужественно встречали заграничного гостя, на столе стоял спущенный с антресолей электросамовар (кто бы сомневался!), чайный сервиз с золотой каемочкой, три сорта маминого варенья (“Переведи ему —  со своего огорода!” — громко прокричал папа), горкой румяные блины, а мама на кухне шипела маслом в сковороде, поджаривая воскресные сырники (“Свеженькие, с пылу с жару!”).
Проголодавшийся Леопольд радостно закивал головой:

— Я-я, мармеладе, блини (с ударением на первое “и”), их вайс!

Ванька, с порога получивший в подарок наручные часы, заботливо привезенные Лео с собой из Германии, таращил на него любопытные глаза. Сколько я ни пыталась объяснить ему, что переписываюсь с немцем (“Ну, помнишь, мы с ним в теннис играли, разговаривали?”), он как-то до последнего момента был “не в теме” и только сейчас, отследив в умной голове отличника-третьеклассника цепь событий моей жизни, затаив дыхание, спросил:

— Мама, так что, у тебя уже третий парень?!

Я покатилась со смеху! Это он посчитал отца своей старшей сестры, утаить существование которого не предоставлялось возможным, потом своего папашу и, наконец, этого курортного немца Лео, пытавшегося сейчас говорить с Иваном на школьном английском.
После веселого и сытного завтрака, который длился дольше обычного из-за череды вопросов и ответов в моем слабом переводе, я уже знала, чем занять мужчин. Еще в Германии я заметила, что Лео большой любитель хорошей “западной” музыки, прямо как и мой отец, который, в сущности, был всего-то на десять лет старше Лёвушки. Я подвела их обоих к коллекции папиных кассет и дисков.

— “Битлз”, “Роллинг-Стоунз!” — продолжал кричать папа, искренне веря, что иностранец так лучше его понимает, и тыча пальцем в знакомые физиономии на фотографиях.

Ой, что тут началось! Пролетарии двух стран немедленно объединились на общей любви к незабвенным ритмам 60-х и 70-х, ритмам молодости, а значит, счастья. А мы с мамой получили возможность посекретничать на кухне.

— Не слушай никого, доча, езжай. Мужчина он, сразу видно, хороший. Ивана в люди выведешь, дочке поможешь, сама поживешь как человек, да и мир посмотришь. А мы справимся, не переживай! Продадим эту дачу — на кой она нужна? Пенсия у отца хорошая, проживем!

О, мои дорогие, любимые, готовые на самопожертвование ради своих детей и внуков родители!..
Я пишу эти строки, и слезы текут по щекам.
Следующая серия