Я дышал морским ветром…

Я дышал морским ветром… Какое замечательное начало для лирической поэмы! Что-нибудь вроде…
я дышал морским ветром,
как тобой, твоими глазами,
я дышал твоим голосом,
шепотом, стоном, словами,
одно око мое
не могло от тебя оторваться,
другое же в море смотрело,
потому окосел я…
Ну и дальше — пу-рум-пум-пум…
Вы спросите, почему, как про море, так сразу и про женщину. Хороший вопрос. Да потому, что в этом мире есть две достойные стихии — Море и Женщина. И поскольку в моем почтенном возрасте не пристало уже рассуждать о женщинах… Хотя странно. В молодые годы рассуждать о женщинах некогда. Не до того. Там постоянное: “ура!” и “на штурм!”… А в немолодые годы рассуждать о них уже неловко. Вот женщины нерассужденными и остаются. Как же их понять, если мыслительный процесс исключен? Догадываюсь, что это они нарочно с нами так делают. Загадочность — залог интереса. Но зато про море можно!..
Я никогда не пойму, почему люди не живут на море. На морских берегах. Ну хотя бы на речных и озерных. Какой такой начальник придумал строить город Апатиты там, где он стоит, а не в Тик-Губе? Чтобы над водой, чтобы была набережная, а по ней чтобы люди гуляли в кринолинах, с солнечными зонтиками и с пивом… Нет же, влезли на самую сушу, словно хлеборобы потомственные.
Море — это… волшебство. И, я уверен, если я что-то видел в этой жизни, это моря. И даже два океана.
Первое мое море, как и положено ребенку, — детское, Азовское. Там жили и живут мои родственники. И меня летом отправляли к ним. Месяц-другой я проводил в воде и под водой, да не на пляже, а на камнях волнореза, ловил бычков и болтался по загадочному для меня, сельского мальчишки, городу Бердянску. Один асфальт, в котором видны не песок или гравий, а ракушки, чего стоил. Такого нигде больше не было. Вода была прозрачной! Сегодня я улыбаюсь по поводу прозрачности азовской воды, но тогда она была для меня потрясающе чистой после украинских ставков. Тогда я еще не зал, что бывают моря и побольше Азовского…
Черное море для начала вымотало мне все кишки. Меня привезли из Николаева, из учебного отряда, в Севастополь, передали посыльным с корабля. Посыльные велели мне залезть в баркас и ждать их. Сами ушли по делам. Баркас стоял у высокой причальной стенки, в заливе было обычное (я потом узнал, что обычное) волнение, и меня часа три болтало, как оливку в шейкере с мартини. Это было мое первое свидание с Черным морем, и за три года службы они все были похожими. Недолгими, и качка почти всегда. Зато потом началось…
По пути на боевую службу в Средиземном море я увидел Мраморное море. В основном скалистые берега, чистая вода. Однако особых впечатлений Мраморное не оставило. Зато когда мы прошли Дарданеллами…
Боги, я четыре раз был в Дарданеллах и даже не представлял, насколько этот пролив знаменит! Геллеспонт в древности был преградой для греков и персов во время их бесконечных войн. Почти каждая война начиналась с переправы через воду между Европой и Азией. Именно этот пролив почти за пять веков до нашей эры персидский царь Ксеркс приказал высечь в буквальном смысле слова.  Воду стегали кнутами профессиональные палачи. Все было по-взрослому. И ничего смешного! Мы до сих пор можем швырнуть в стену телефоном или хватить кулаком по телевизору — дескать, зачем он противные рожи показывает!  И вот я ходил вдоль этих берегов и даже не представлял, насколько эти места прославились в веках. Одно радует, я не плевал в воды Геллеспонта. Просто мне даже в голову не приходило плюнуть в море. Пожалуй, не только мне. К морю надо относиться с уважением. И тогда оно тебя полюбит. И вот мы прошли длинные Дарданеллы и…
Однако место закончилось. В одну часть море не поместилось. А чего вы хотите! Помните хрестоматийное детское: “Море — оно большое”?
Ваш лиричный Игорь Дылёв.
Дышите!
Окончание в следующем номере.

Анкета недели:
Семейное положение: даже кота нет.

Поделитесь:

VK