Корабли — красивые. Их изящные, плавные линии можно сравнить лишь с линиями женского тела. Но прочь, прочь сегодня от женщин. Настоящих моряков женщины отвлекают от их другой (я намеренно говорю “другой”, а не “второй”, потому что неизвестно, какая из них первая)… от другой любви — от моря и кораблей.
Никогда не пойму, почему не все без исключения люди жили и продолжают жить на берегах морей и океанов. Опасно — да. Пираты, наводнения, ураганы, цунами… Но ведь не везде. И как будто всегда безопасно там, где нет моря — землетрясения, морозы и засухи и те же ураганы… А там, где море, там по-другому. Там покой. Там глубина внутри тебя. Там неспешный и четкий ритм. И дышится только полной грудью. И хочется — в него, в море, глубоко и плавно. Наверное, обезьяна, от которой произошел я, была морской обезьяной.
Первым моим кораблем… Ну, хорошо — плавсредством была лодка на речке Десне, на Украине. Лодка была дюралевая, “Казанка” древней модели. Под веслами я спокойно ходил на ней по довольно быстрой реке — и поперек, и против течения. Ни разу она меня не подвела — не перевернулась, не унесла меня далеко по течению. Впрочем, еще раньше мы с друзьями делали плоты, чтобы покорять бескрайние весенние лужи в селе — первые опыты моего судоходства. Кстати, лучшими плотами были деревянные круги от громадных кабельных катушек. Однако они больше вертелись на месте вместо того, чтобы следовать заданным маршрутом.
А уже в семнадцать лет я взошел на борт настоящего речного теплохода и, мало того, повел его по реке Алдан в далекой Якутии. Мне кажется, я был неплохим мотористом-рулевым. По крайней мере, ни разу за навигацию (за лето) не посадил “Удода” (так гордо назывался наш корвет) на мель, а там это запросто. Теплоходик был небольшим, метров двенадцать в длину. Рубка, две каюты на шестерых, камбуз и гальюн (туалет). И дизельный мотор на сто пятьдесят лошадиных сил. Если учесть мой возраст и то, что мы ходили по практически дикой реке, где по берегам бесконечная и такая же дикая тайга, нетрудно понять, что эти воспоминания мои очень романтичны.
А потом, в восемнадцать лет, был большой противолодочный корабль “Красный Крым”. На три года. И года полтора — в морях. И даже немножко в Атлантическом океане. Сначала море казалось чужим и недоброжелательным, но это быстро прошло. К морю не привыкаешь, привыкнуть к нему невозможно — оно всегда будет волновать. Его начинаешь любить. И лишь когда окажешься от него далеко, где-нибудь в степях или в тундрах, понимаешь, как сильно ты его любишь. И снятся корабль, само море, ветер и запах. И просыпаешься с тоской: эх, хоть бы на самом деле вдохнуть этот запах, хоть кончиками пальцев прикоснуться к леерам…
Корабль наш был красивым, надежным и быстрым. Однажды в Средиземном море мы соревновались в скорости с американским фрегатом (боевой корабль, аналогичный нашему), и, поверьте, мы их сделали. Во время сильного шторма (однажды в таком шторме где-то в нашем районе переломило волнами сухогруз) корабль грузно переваливал через волны, скрипел, вздыхал, но держался. И не просто держался, а выполнял боевые задачи — искал подводные лодки.
А потом у меня была лодка “Абрек”. Старенький баркас, сработанный в Умбе, перевезенный на Имандру. Под простеньким “Ветерком” в восемь лошадиных сил лодка была надежной и красивой. И страшные имандровские шторма тоже были ей нипочем. Тоже кряхтела, скрипела, но волну держала. Я ее каждой весной чистил, конопатил, смолил, красил. И гордился ею, и любовался. А потом однажды приехал на дачу (на станции Имандра), а лодка, лежавшая на берегу вверх дном на зиму, вся усеяна дырами от лома, буквально в решето. Не помню, лил ли я слезы, но злость во мне вскипела жуткая.
И наконец, я открыл для себя Грецию. А в Греции без кораблей никак. Потому что она вся на островах. И “летающие дельфины” на подводных крыльях, и маленькие паромы, и паромы побольше, куда уже входит до сотни машин и тысячу пассажиров. И совсем большие паромы, на которые с берега смотришь, задрав голову и раскрыв рот. Они все разные — большие и маленькие, красные, желтые и сине-белые, красивые и не очень, удобные и так себе, но их главное достоинство — на них ты выходишь в море. В моря. Потому что Средиземное состоит из нескольких морей, а они разные, по цвету воды, по характеру, по очертаниям берегов, по виду островов…
Эх, дотянуть бы до конца сентября. А то в Эгейском море мне уже второй год прогулы ставят.
Ваш Игорь Дылёв.
