Мой отец
Мой отец Илья Иванович Иванов ушел на фронт 29 июня 1941 года, а вернулся — 18 ноября 1946-го. Он был командиром отдельной саперной роты 143-й стрелковой бригады (94-й гвардейской стрелковой дивизии). Затем был помощником командира по хозяйственной части 662-го отдельного автотранспортного батальона 5-й ударной армии третьего Белорусского фронта. Он награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Сталинграда», «За взятие Берлина», «За победу над Германией» и другими наградами.
В 1996 году отец получил письмо от президента Ельцина. Там были и такие строки: «Илья Иванович! Я знаю, что Вы — ветеран, отстоявший Россию в самой страшной и жестокой войне. Вы живы, и все, что я могу сказать, — это спасибо Вам и простите нас… Вам есть чем гордиться, ибо Вы и Ваши однополчане — не просто ветераны. Вы — ветераны-победители. Низко кланяюсь Вам…»
Он был очень рад письму, а спустя месяц папы не стало…
Лидия Аксеновская.
От Сталинграда до Берлина
У моего дедушки Виктора Николаевича Подгорнова есть ангел-хранитель. Иначе никак не объяснить, что за всю войну он знал о госпиталях только из рассказов товарищей, а сам не получил ни одного ранения!
Виктор Подгорнов из села Икряное Астраханской области попал на фронт в 1942 году, в 17 лет, сразу после окончания школы. Его назначили командиром пулеметного расчета, присвоили звание сержанта, и после недельной подготовки их расчет 216-го кавалерийского полка 81-й дивизии отправили под Сталинград. Там в 30-градусный мороз Виктор Подгорнов принял свой первый бой. Потом под Сталинградом их было еще много, а победа там стала переломным моментом в ходе войны.
Потом со своим расчетем и пулеметом «Максим» (помните, именно такой стоял в витрине одного из апатитских магазинов) дедушка воевал на Курской дуге, участвовал в боях за Украину, затем была Белоруссия.
Там их пулеметный расчет был отправлен освобождать Белорусское полесье. Тогда поднялась метель, и они потеряли направление. Дедушка принял решение идти наугад — куда-нибудь да выйдут. И вышли — в тыл к немцам. Тыл они отбили и дождались возвращения остальных немцев. Тот бой тоже выиграли, но в живых остался только дедушка. Возвращался он тоже наугад, по болотам, двое суток, но не бросил пулемет, хотя патронов не осталось, только гранаты. В итоге он увидел стоянку советских войск, поднялся им навстречу, а в ответ — пулеметный огонь. Его приняли за немца и считали, что пулеметчика Подгорнова уже нет в живых, и даже отправили в штаб сообщение о смерти.
В 1944-м советские войска заняли оборону на реке Висла, а на противоположном берегу находились немцы. Велась перестрелка, но запасы воды надо было пополнять и русским, и немцам, и поэтому заключили соглашение: прекращать огонь на некоторое время, чтобы набрать воды. Это был риск, ведь соглашение могло быть нарушено в любой момент, и всю армию можно было уничтожить одним залпом.
В ноябре 1944-го Виктора Подгорнова вызвали в отдел контрразведки СМЕРШ и предложили пройти курсы разведчика. Он согласился и был назначен оперуполномоченным СМЕРШа.
А потом советские войска вошли в Берлин. 2 мая 1945-го на колонне Рейхстага ржавым гвоздем дедушка написал: «Я из Астрахани. Подгорнов».
Наконец долгожданная победа, радость и мирная жизнь, но для дедушки и остальных оперативников контрразведки война продолжалась. Оставались подпольные немецкие группировки, появились признаки «холодной войны». Он остался на службе.
До 1953 года дедушка занимался разведкой, а моя бабушка Светлана Михайловна, с которой они учились в одном классе, сопровождала его во всех командировках. Потом они вернулись в Астрахань. Дедушка стал работать в Астраханском управлении госбезопасности и ушел на пенсию в звании полковника запаса, стал председателем областного Совета ветеранов, занимался общественной работой.
А в это воскресенье парад Победы дедушка будет смотреть не по телевизору, а прямо на Красной площади.
Александра Молдавская.
Сохранили для нас
Надеялись…
— Я принес не только фотографии, и фотоконкурс здесь ни при чем. Я просто хотел бы, чтобы это увидели и об этом знали молодые, — сказал Владимир Козелов.
Он пришел в редакцию с фронтовыми письмами.
— В 1985 году в Ейске умерла моя двоюродная бабушка по материнской линии — Евдокия Митрофановна Коломийцева, — рассказывает Владимир Козелов. — Разбирая ее вещи, я нашел разные старые документы, а также письма и почтовые карточки, которые присылали ее племянники с фронта — ей и своим матерям — женам родных братьев бабушки Дуси. А я, получается, их внучатый племянник. Оба на войне погибли. Среди документов даже сохранилось и вот это извещение — похоронка.
Маленькая пожелтевшая бумажка. Не просто историческая реликвия — извещение для матери, которая ждала сына, о том, что ни сына, ни надежды больше нет. В ней написано: «Ваш сын — гвардии старший лейтенант, зам. командира авиаэскадрильи Коломийцев Виктор Пантелеевич, уроженец г. Ейск, 1919 г., в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 15 июля 1944 г. Похоронен с отданием воинских почестей в районе цели. Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии».
— Вот это Виктор, — показывает фотографию Владимир Павлович. — В прошлом году я стал искать сведения о своих погибших родственниках в Интернете на obd-memorial.ru. И нашел. Министерство обороны отсканировало и выложило на этом сайте подлинные фронтовые документы о потерях, ранее засекреченные.
В «Именном списке безвозвратных потерь офицерского состава частей 5-го штурмового авиационного Винницкого корпуса за период с 10 по 20 июля 1944 года» о Викторе Коломийцеве написано: «15.7.44 г. в р-не цели Лучице сбит огнем зенитной артиллерии противника. Самолет ИЛ-2».
— А вот сохранились документы на награды Виктора. 4 сентября 1942 года он был награжден орденом Красного Знамени, а 15 августа 1943 года — орденом Красной Звезды.
Про другого моего дядю я сначала ничего не мог в Интернете найти. В семье его звали Юра. Я и искал Юрия. А потом выяснилось, что на самом деле его звали Георгий. Когда он погиб, ему было немного за двадцать. Из донесений о безвозвратных потерях в Интернете я выяснил, что Георгий Григорьевич Коломийцев родился в Ейске в 1923 году. Был он командиром взвода танков Т-34 второго танкового батальона. Воевал на 2-м Прибалтийском фронте. Звание — гвардии старший лейтенант.
Владимир Павлович у нас в редакции сел за компьютер, зашел на сайт, и вот на экране списки погибших: имя, звание, как погиб, где похоронен. Написано: «Георгий Григорьевич Коломийцев убит в бою 18.3.45 г. в р-не Лес 500 к…» Сообщается, что похоронен Георгий в Яунсимо Помпалийской волости Латвийской ССР.
…И молились
Среди писем и фотографий, которые нашел и сохранил Владимир Павлович, есть еще один интересный документ. Пожелтевшая бумага небольшого формата. С одной стороны на ней заголовок в дореволюционной орфографии — «Молитва воина, идущаго в бой», а с другой — «Псалом 90, помогающiй на поле брани и въ тяжелыхъ случаяхъ жизни».
— Видите, — показывает Владимир Павлович, — в тексте молитвы есть такие слова: «…Безбоязненно иду я положить на брани животъ мой за…», и тут замазано чернилами, а дальше — «…И за единоверныхъ братьевъ моихъ». Очевидно, уже в советские времена, боясь «родной советской власти», бабушка Дуся замазала слова «Веру, Царя и Отечество». Но люди все равно, несмотря на то время, верили, молились за своих близких. Я помню, как, прячась с нами, внуками, в подвале во время немецкой бомбежки, моя родная бабушка Анастасия Митрофановна молилась.
Наш посетитель рассказал, что еще три дяди его погибли на войне, он ищет о них любые сведения. Прекрасно, что теперь в таких поисках помогает Интернет. Но еще более ценны вот такие вещи, до маленькой бумажки, которые можно взять в руки, увидеть почерк. Почувствовать приблизительно то, что чувствовали они — люди, написавшие, прочитавшие и сохранившие. Для себя и для всех.
Юлия Рогозина.
Мой дед
Мой дед Иван Владимирович Скляров, 1912 года рождения, родился в станице Александровка-Донская Павловского района Воронежской области. Там жили донские казаки, и дед с детства любил лошадей, сильно был к ним привязан. Он пошел служить в 1941 году в конную кавалерию армии генерала Доватора в звании старшины.
В 1942 году дед был ранен в бою, пуля прошла навылет через левое плечо, но после лечения он вернулся на фронт. В том же году — контузия, вновь ранение, в ногу. Очнулся в окружении немцев, был взят в плен, где пробыл два месяца. Потом организовал побег, увел за собой несколько советских солдат, смог вернуться в армию и дошел до Берлина. После войны приехал в Украину, женился, в семье родились трое детей. Дед имеет большое количество наград, орденов и благодарственных писем.
Ксения Шабалина.
Последнее письмо
Треугольный листочек и единственное фото — все, что есть у Маргариты Куцир в память об отце. Он ушел в партизаны на Смоленщине, потом его отряд объединился с белорусскими партизанами, а затем партизаны влились в ряды армии и пошли на Запад.
«Здравствуйте, дорогая жена Ирина Егоровна, дети Броня, Валя, Нина, Люба, Рита, Ира и старушка мама. Всем вам привет с фронта от вашего мужа, отца и сына Дмитриева Ивана.
В первую очередь сообщаю, что я сейчас нахожусь на фронте на территории Германии. С 17 января мы прошли походный марш вперед на запад около 500 километров, и это все расстояние в короткое время. Нашими частями враг громился. Думаю быть в Берлине, теперь нам до него не так далеко. Я пока жив и здоров. Желаю вам всем здоровья. Пишите письма мне — как вы живете, все ли живы и здоровы? Пока до свидания, передайте привет всем знакомым, следующее письмо буду писать из Берлина.
5 февраля 1945 года».
27 февраля под немецким городом Реетц Иван Дмитриев погиб.
Как мы его нашли
В 2005 году в канун 9 мая мы всей семьей собрались у бабушки и решили посмотреть старые фотографии. Листая один из альбомов, мы наткнулись на похоронку моего прадеда Валентина Павловича Бабкина, геройски погибшего 9 марта 1943 года при освобождении Ленинграда. Там же было указано, что он похоронен с воинскими почестями в поселке №2 Ленинграда.
Оказалось, что точного места захоронения мы не знаем. Мы с папой решили найти могилу моего прадеда. В то время я училась в Санкт-Петербурге и после каникул сразу пошла в Красносельский военкомат, где начальник проникся моей проблемой и захотел мне помочь. Несколько часов мы перелистывали огромную Книгу памяти, но безрезультатно, мы уже было отчаялись, когда военком позвонил своему другу, учителю истории, который подсказал, где можно найти информацию о погибших в годы войны. Оказалось, что загадочный поселок №2 в настоящее время называется Синявино-1. Папа созвонился с Синявинским военкоматом, и там подробно рассказали о месте захоронения моего прадеда.
Летом мы всей семьей приехали почтить память нашего геройски погибшего прадеда. Только в 2006 году его фамилия появилась в Книге памяти. Сейчас папа установил на кладбище огромный памятник и каждый раз, приезжая в Санкт-Петербург, мы заезжаем к нему и ставим свечку в маленькой часовне рядом. Вот так спустя 62 года мы нашли могилу нашего деда и прадеда. А в этом году я впервые привезу на это место своего сына, чтобы и он знал, что его прапрадед герой.
Дарья Бабкина.
Война. Война…
…Моя бабушка не знала своего отца, не помнила его. Только по рассказам родных могла понять, каким он был. Ее тетя Нина часто повторяет: «Что сказать про батьку твоего? Хороший человек был, Николай твой, очень Санечку любил. Веселый, добрый. Он ведь с братьями нашими дружил. Да чего им не дружить, вместе работали.
Все мужики на железной дороге работали, и наши там же. И Колька. Через них и с Саней познакомился. Долго ее обхаживал. Она-то у нас красавица, да гордая еще. Почитай года три, как они хороводились. Только потом Саня согласие дала. Ох и радостный он ходил. Считай летал, не ходил даже. И мы были рады. А чего не радоваться-то? Молодые, красивые, любили друг друга. Война развела, не дала им счастья долгого».
На этом тетя Нина машет обычно рукой, утирая слезинку. Ее саму, молодую задорную девчонку, любовь встретила тоже на короткий срок: в 1942 году встретила молодого лейтенанта, замуж вышла, сына родила. А в 1944 году стала вдовой. Вспоминая это, заново переживала свою молодость, свое счастье.
Семья большая была. Шесть братьев, четыре сестры. Девчата все красивые: черноглазые, фигуристые, голосистые, в руках все горит. Александра — старшая, многие на нее заглядывались. Сама она моей маме, своей внучке, рассказывала, что «сердцем близко только к Николаю подошла». И хоть потом, гораздо позже, еще раз вышла замуж, детей больше не родила: «Дети от большой любви родятся, а она у меня уже была».
Дочь родилась 11 июня 1941 года. Война началась 22 июня. Ее муж погиб 8 июля. Он так и не узнал, кто у него родился — мальчик или девочка. Одно он знал точно — назовут Валей. Он так хотел. И знал, что его любимая жена, его дорогая Санечка обязательно сделает так, как он хотел. Всего три письма с фронта пришло. Не успел больше написать. Но в каждом: «Санечка, кто бы ни родился, пусть будет Валька. Пацан — Валентин, а девочка если, то Валюшка. Такое имя красивое». Сколько бед, сколько трудностей пережила молодая женщина с грудным ребенком на руках, мы даже догадываться не можем. Только предполагаем. Что придавало ей сил, что помогло вырастить в военное время единственную свою малышку? Наверное, любовь. Все, что у Валечки осталось с детства, — несколько фотографий. Родительский дом сгорел, мама из огня спасла старый альбом с фотографиями, больше взять ничего не смогла, не думала даже. Взяла самое ценное: «Там ваши лица, там Николай, там мои сестры, как я могла оставить это огню».
Так часто бывает: хочешь что-то хорошее сделать, да все откладываешь. А потом спохватишься, да поздно. Так и в нашей семье случилось. Бабушку Сашу не сломило тяжкое лихо, только стала она тверже, эмоции свои глубоко прятала. Ничего не рассказывала о муже ни дочке, ни внучке, ни внуку. Да и они мало спрашивали, все на потом откладывали. Мы знали, как деда зовут и где родился.
Не думайте, моя бабушка по разным инстанциям, по военкоматам пыталась найти хоть что-то, хоть какие-то данные, где погиб ее папа. Но смогла узнать, что последним стал для него бой, что погиб он в атаке. И все. Дело в том, что Николай был призван в армию, на начало войны их часть могли отправить куда угодно, местонахождение было военной тайной. Поэтому никто и не знал, в каком населенном пункте была их часть и где закончилась для него жизнь.
Сейчас прабабушки Саши нет. Я родилась после ее смерти. Знаю только по рассказам мамы и бабушки. И так бы осталось все это неузнанным, если бы не современные информационные технологии. Мой дядя Сережа, бабушкин сын, увидел однажды в «Новостях», что появился сайт, где можно найти родственников, которые воевали. Вот ему и пришло в голову поискать в Интернете какие-нибудь сведения о деде. Первая мысль: «Я не знаю места и года рождения деда». Но решил попытать удачу: на сайте Министерства обороны набрал имя, но программа выдала слишком много Николаев Жуковых. Тогда позвонил и стал бабушку расспрашивать: где родился дед, в какой области. И вот она, долгожданная справка:
«Командир отделения Жуков Николай Сергеевич, 1918 года рождения, из деревни Концы Большевишерского сельского совета, погиб 10.07.1941». С волнением Сергей прочитал, что его дед занесен в Книгу Памяти Новгородской области, том 7, страница 107.
Я спрашиваю: «Что ты почувствовал?»
— Ты знаешь, Аленка, я, пожалуй, даже объяснить тебе не смогу, что чувствовал в это время. Ты понимаешь, я прочитал, где погиб мой дед — и сразу даже говорить не мог. Мой дед, который, считалось, погиб неизвестно где, оказывается, был командиром отделения. И я теперь знаю, что похоронен он в братской могиле. Наверное, их полк был храбрым, их бои были геройскими, ведь многие занесены в Книгу Почета. Самое главное, он теперь не неизвестный солдат, он — мой дед Николай Сергеевич, он воин, защитивший свою Родину. Я горжусь им. И все, кто будет читать, кто сейчас читает эти строки в Книге Памяти, они тоже буду знать, что был такой солдат, был такой Защитник.
Когда бабушке сын прочитал все, что нашел в Интернете, она просто заплакала.
Алена Гаранина.
