Зинаида Андреевна поссорилась с дочерью. Впрочем, ссоры как таковой не случилось, но была обида. Очень большая обида.
Зинаиде Андреевне восемьдесят пять. Когда-то она была живая, быстрая, везде успевала, все знала. И характер имела легкий, компанейский, никому не досаждала своими причудами. И если плакала, то из-за своей мамы, Натальи Георгиевны. Мама к старости стала сварливой и капризной. И Зинаида Андреевна изредка пряталась куда-нибудь от мамы, от детей и там тихо плакала, и сквозь всхлипы вездесущие дети слышали: актриса, фокусница. И понимали, что это про бабушку.
Ну, иногда Зинаида Андреевна с мужем ссорилась. С кем не бывает. Да и ссоры были больше… по сценарию, что ли. Едут они машиной, долго едут, из другого города. Муж говорит:
— Зиночка, не могу, глаза слипаются. Хоть бы ты меня поругала, чтобы сон прошел.
— Перестань, — пожимает плечами Зиночка и улыбается. — С чего это я ругаться буду?
— Ну вспомни что-нибудь.
— Не помню я ничего, чтобы ругаться. Я тебя даже не ругала, когда ты на позапрошлый Новый год напился и вокруг жены Приходченко увивался, — улыбки на лице Зиночки уже нет.
— Да как же не ругала! Такой скандал закатила…
— А противно смотреть было! Глаза залил! — и понеслось…
Через три минуты криков Зиночка требует остановить машину, выходит и заявляет, что пойдет пешком, а муж может ехать к жене Приходченки.
Пять минут прогулки, Зина проветрилась и опять садится в машину, которая следует за ней по пятам.
И вот уже десять лет она живет без мужа, умер. И стала она обидчивой. Часто ей кажется, что ее не ценят, что она обуза, что ее избегают. Сначала обижалась на невесток и зятя, а потом и до детей очередь дошла. При людях она заявляет, что у нее лучшие в мире дети, а наедине может рассказывать им, какие они неудачники и неблагодарные. И невнимательные. Недавно младшему сыну опять по телефону выговаривала за то, что он не приехал к ней на восьмидесятилетие. А тот опять оправдывался, плел чепуху какую-то, потому что правду сказать не может до сих пор — в больнице лежал. Зачем мать расстраивать…
И вот на дочь обиделась. Ну а на зятя, самой собой, святое дело.
— Поехали Аленку проведать, самая любимая моя внучечка, — жалуется Зинаида Андреевна соседке. — Говорят, мы на минутку к ней, с Днем железнодорожника поздравить. Вы же знаете, что Аленочка у нас почетная железнодорожница! А мне даже не предложили! Представляете?
— Ну, это они нехорошо, — успевает вставить соседка.
— Я ж ее вырастила им, вынянчила, а в институт сколько повозила, пока она училась…
— Нехорошо! Как так? Мать просит — возьмите, а они…
Тут Зинаида Андреевна поджимает губы и начинает смотреть в окно…
— Не просила я их.
— Дык… А чего ж тогда?..
— А могли бы и сами догадаться и позвать меня!.. И сказали — на минуточку. А просидели там два часа. Аленочка как раз ужин приготовила…
Целый день мать с дочерью не разговаривали. Про зятя и вспоминать не стоит. И вот поздно вечером дочь Мария дочитала книжку в своей комнате и решила пойти к матери, помириться. И погасила свет в комнате. Есть у нее такая мания — везде свет гасить. Идет осторожно по темному коридору…
А как раз перед этим Зинаида Андреевна, которая даже впотьмах уснуть не могла никак, поднялась, вышла в коридор и пошла к дочери, мириться. А коридор у них длинный. И аккурат посередине они и столкнулись. Больше досталось Зинаиде Андреевне — Мария пониже будет, попала лбом маме в нос. Ну, и напугались обе сильно.
Сначала остановили кровь из Зинаиды Андреевны носа. Потом почертыхались незлобно. А потом уже хохотали до колик в животах. На том и помирились.
До следующего раза.
Ваш Игорь Дылёв.
Берегите себя! От дурных мыслей…
Мысль недели:
— Батюшка, а во время поста женщину любить можно?
— Можно, но нежирную.
«когда-то она была живая…»)))