На реке Вороньей, что в Баренцево море впадает, стоял погост. Высокая скала его от моря защищала. Но когда на море прилив был, то по реке соленая вода до самого погоста поднималась. А когда в шторм волны в скалу бились, большой шум в погосте стоял.
Жил там в былые времена старик. Его все саамы уважали, умный был. Прозвище ему дали Старшая Голова. А вокруг погоста ни лесочка, одни скалы, разноцветными мхами покрытые, да березки стелющиеся, да грибы. Летом саамы дрова на берегу моря собирали, которые прибоем выбросит. А зимой впрягали оленей в свои керёжи и за дровами подальше в лес ездили.
Раз собрались среди зимы мужчины за дровами. Запрягли в сто керёж оленей и поехали к лесу. С ними старик Старшая Голова. Приехали к лесу, оленей пастись оставили. Олень и зимой свой любимый корм – мох-ягель – из-под снега достанет.
Остался около керёж только Старшая Голова. Вдруг откуда ни возьмись чудь пришла. Смотрит: олени пасутся, и только один старик с ними. Обрадовались чудины.
– Мы тебя не убьем, – говорят, – ты нашим проводником будешь. — Чтобы всю нашу чудь к ночи в погост привел!
Подумал старик, подумал и согласился:
– Пусть будет по-вашему. Я керёжи с дровами в погост привезти должен. Вы вместо дров в керёжи ложитесь да с головой шкурой оленя прикройтесь. Вас никто не увидит, так и поедем, а то вокруг погоста и леса нет. Далеко видно, кто в гости идет!
Обрадовались чудины: как старик ловко все придумал!
Поймали оленей, впрягли в керёжи. Улеглись в них. Старик хигной все керёжи друг с дружкой связал, один конец через плечо перекинул и пошел в погост.
Главный чудин спрашивает:
– Зачем это ты все керёжи вместе связал?
– Да чтоб ни один олень в сторону не отбился. Вы, – говорит, – лежите тихо, а как в погост войдем, я так и скажу: «Приехали».
Идет старик, тянет за хигну передового оленя. «Надо совсем ночью прийти, – думает, – чтобы в погосте все уже спали. А то еще встречу кого-нибудь, все дело испортить можно».
Ночь уже наступила, да и погост близко. Вдруг слышит главный чудин: шум большой.
– Что за шум? – спрашивает старика.
– Да это соленая вода с пресной воюет. Сейчас совсем тихо лежите, погост близко, не высовывайтесь.
Притихли чудины, лежат, пошевелиться боятся. А старик потихоньку в сторону моря повернул, к той скале, о которую волны разбивались. На Баренцевом море зимой шторма сильные! Теплое течение Гольфстрим ему у Мурманского берега замерзать не дает.
К самому краю обрыва подвел старик передового оленя да как стеганет его! Не стерпел олень такой обиды, рванулся со скалы. И все сто керёж в море упали. А старик стоит на скале, причитает:
– Прости меня, мой любимый олень, мой гирвас. Не мог я по-другому погост спасти.
Только он это произнес, как все олени, что в воду попадали, в скалы превратились. Эти камни по сей день называют Сто скал.
Наутро саамы из лесу в погост вернулись.
– Ну, – говорят, – Старшая Голова, мы дров нарубили, пришли, а ни тебя, ни керёж нет. Видно, совсем ты состарился.
Ничего не сказал старик, к скале подвел. Увидели тут саамы эти Сто скал, все поняли сразу. Неловко им стало перед стариком, а он рукой махнул и в вежу пошел. Устал очень, спать повалился.
Иллюстрация: Роман Рэиляну, 13 лет, ДШИ им. А.С.Розанова, педагог Наталья Елизарова.
