Продолжение. Начало в №№ 32, 33, 35, 36, 37.
…В октябре первым самолетом прилетели сезонные рабочие, а так же работники ALCI, которые разместились на аэродроме и готовились к приему туристов. А еще прибыли продукты и посылки для полярников.
Когда прошла информация, что в стенах института в Питере принимают посылки на станции в Антарктиду, я позвонил супруге и попросил ее прислать мне кое-что из одежды, так как за год поизносился, зубную пасту и прочее. Жена собрала посылку, отправила в Питер моим друзьям, а те отнесли ее в институт Арктики и Антарктики.
И вот я получил посылку. В ней лежало все, что просил, а в отдельный конверт был упакован платок с ароматом духов моего Галчонка. Все последующие дни я засыпал, положив платок рядом на подушку, вдыхая такой родной запах…
В ноябре-декабре ничего примечательного на станции не происходило. Периодически появлялись больные, мы проводили исследования на «Полиспектре». Прилетел и хранитель бани, и я с другом, Федоровичем, частенько заходил к нему на рюмку чая.Наступило антарктическое лето и полярный день. Меня не удивишь полярным днем, так как в Апатитах к нему привык. Но если за северным полярным кругом солнце доходит до горизонта, не заходя, снова поднимается для нового оборота, и ночью свободно можно читать книги на улице, то в Антарктиде солнце стоит в зените и кружится над головой. Это необычно, так что шторки в комнате не открывались 24 часа в сутки.
И в это время, летом, нельзя было расслабляться. Начинался туристический сезон, а с туристами начинались и проблемы — у испанца случился инсульт, а немец провалился в трещину на 12 метров. Оба остались живы, лечили их здесь же мои коллеги. Я молился, чтобы у нас все прошло благополучно, но, видимо, Бог меня не услышал…
В ноябре я озаботился дорогой домой. Сразу решил, что после окончания зимовки вылечу в Россию из первого порта, куда зайдет «Федоров». Но все осложнялось сроками прихода и ухода корабля от нашей станции. В какой именно момент это произойдет, было неизвестно. Но, тем не менее, я нашел в интернете одну авиакомпанию, она называлась «Кондор», которая распространяла дешевые билеты. Что называется, держал руку на пульсе, и в любой момент готов был их купить.
В декабре обрисовался план пересменки. Заход «Федорова» планировался на 20 марта, отход на 26-е. В Рио-де-Жанейро мы должны были быть с 19 по 21 апреля. Понимая, что чем ближе дата отлета, тем билеты дороже, я попросил друзей в Питере приобрести мне билеты из Рио на 22 апреля, полагая, что могу и там перекантоваться, если придем раньше. По опыту знаю, что если намечена стоянка в порту в определенный период, то капитаны будут к этим датам стремиться, так как все оплачено заранее. Наивный чукотский юноша!.. Но билеты все равно надо было покупать, и оставалось надеяться на лучшее.
Наступил 2012 год. Уже второй мой Новый год в Антарктиде. Праздник прошел спокойно, без эксцессов. К часу ночи все разошлись по домам, даже вспомнить нечего. В первых числах января прилетели операторы «Первого канала» — снимали фильм про Антарктиду. Но основным его лейтмотивом стало событие сродни полету человека в космос: на станции «Восток», наконец-то, спустя 20 лет, пробурили скважину и достигли озера Восток, что располагалось под ледником на глубине четырех километров. Ученые ожидали найти микроорганизмы, ранее неизвестные человечеству.
А 9 января к нам на станцию привезли туриста Марка, рожденного на берегах туманного Альбиона. Он, в составе группы с другими англичанами, шел на лыжах к Южному полюсу. Кажется, ничего особенного, но у него был протез ноги: в возрасте 15 лет Марку ампутировали ногу выше колена по поводу саркомы кости. В течение последующих 27 лет он становился неоднократным призером паралимпийских игр по плаванию. Участвовал в восхождении на «пятитысячник», но вот в Антарктиде сломался. Высокий темп плюс низкие температуры и тяжелые нагрузки на протез привели к развитию горной болезни. Группа вызвала по рации самолет, и пострадавшего привезли к нам. Самое обидное, что он не дошел до полюса всего 200 километров. Этот человек вызывал у меня восхищение! Марка сопровождал его товарищ из группы, и нас поразила взаимопомощь англичан. Ничего не стоило отправить его на самолете одного, но товарищ решил все-таки сопровождать соотечественника, хотя понимал, что, возможно, больше и не представится второго такого шанса — дойти до Южного полюса.
В каждый его прилет мы наперебой веселили народ, рассказывая анекдоты у нас в радиодоме. А так же, в курилке делились между собой. Именно Рубен поднимал с заброшенного аэродрома в селе Ижма аварийно севший Ту-154 в сентябре 2010 года. Я несказанно рад, что судьба свела меня с этим замечательным человеком!
Мы незамедлительно принялись за лечение. Поставили капельницу, подкалывали препараты. Если при возвращении с аэродрома дыхание с хрипами было слышно на расстоянии метров двух, то на следующий день единичные хрипы прослушивались только при аускультации, и то на вдохе. При этом появился кашель. Подключили антибиотики, продолжали ставить капельницы и ждали ближайший самолет. За время лечения состояние туриста значительно улучшилось. Ближайшим бортом англичане улетели в Кейптаун, а на руки я дал ему выписку с нашими назначениями и рекомендовал обратиться в госпиталь.
Через несколько дней, 17 января, я получил письмо от Марка. Он писал, что уже дома, воссоединился с семьей. В Кейптауне обратился в госпиталь, предъявил нашу выписку. Ему сделали Rg-графию легких, прочитали выписку и сказали, что наше лечение сняло самые большие проблемы, а значит, он может лететь домой.
Меньше чем через неделю после отлета англичан в амбулаторию обратился еще один турист — директор одного из научных институтов в Москве, член-корреспондент. Упал, прогуливаясь по леднику, ударился рукой. Сделали снимок — перелом «луча», а точнее отрыв шиловидного отростка. Может я плохо молился?
Незаметно наступил март, последний месяц зимовки. Все с нетерпением ждали прихода «Федорова»…
Продолжение следует.
