Научить жить без меня

Ирина Михайлова — педагог-психолог по образованию и месту работы, а дома — мама детей 17 и 18 лет.
Мы знакомы давно и поэтому интервью с Ириной получилось особенно откровенным и объемным, без утайки и без прикрас.

— Ира, скажи, что для тебя значит быть мамой?
— Счастье. И очень большая ответственность. Я сразу подходила к родительству ответственно. Скажем, полностью исключила алкоголь за год до первой беременности, и четыре года в общей сложности не выпила ни грамма вина, как меня ни уговаривали. Я отвечала: мне нужны здоровые дети, а я обязана это здоровье им дать.

— Удовольствие и ответственность — не полярные вещи? Они вообще совместимы?
— Ты можешь быть ответственным, но не испытывать от этого радости. А я обожала каждый миг с детьми. Вечерами я садилась и анализировала прожитый день: какое новое слово дети сказали, какое движение сделали. Все записывала в блокноты. У сына — про разные проделки, дочка рано заговорила — у нее забавные высказывания. Сейчас ей исполнилось 18 лет, и я сделала для нее альбом, где есть словарик “Юлькиного языка” с переводом с детского на русский. Дочка расплакалась, когда альбом увидела.

— Когда рождается ребенок, то…
— Мир переворачивается с ног на голову. Ты растерян, не понимаешь, кто ты и что от тебя хотят. С дочкой было все впервые, с сыном накопилась общая усталость: одного уложила — второй встал, одного накормила — второй хочет.
Я родила дочку в 22 года, мы были готовы тогда физически, морально и материально. Ко второму ребенку готова не была совершенно: не работала, дочке шесть месяцев, у мужа зарплата четыре тысячи… И в тот момент мне повезло встретить медсестру, которая в самый сложный момент сказала: “Не переживай, это же счастье! Господь ни одну птицу не оставил без перьев, неужели он ваше дитя оставит?”. Вот так у нас появился сын, Андрей. Не знаю фамилии той медсестры, но несу ее слова через всю жизнь.

— Назови три своих главных достоинства, как родителя?
— Я справедливая. Если я наказывала, то всегда объясняла, за что, а если ошибалась — просила прощения. Моя первая заповедь, как у врача, не навреди! Шашкой не машу, говорю детям: мне надо подумать о ваших поступках. Иногда даже: мне надо подумать, как тебя наказать. Иногда этого достаточно и до настоящего наказания не доходило.
Я добрая. Мне всегда хочется детям помочь, но не сделать за них. Это большая разница — сделать за ребенка или протянуть руку помощи, когда ему это требуется, когда понимаешь, что сами не справятся. Но главное, я должна научить их жить без меня, и чем раньше, тем лучше. Чтобы они справлялись самостоятельно.
И третье — я веселая. У нас принято посмеиваться друг над другом, это разряжает обстановку. Потому что с установкой “мама — бог” очень тяжело жить. Некоторые родители так самоутверждаются за счет детей. Мне это не надо, у меня с самооценкой все нормально.

— Что такое родительский авторитет?
— Для моих детей мой — безусловный. Хотя, конечно, они могут доказать свою точку зрения, но и я могу настоять на своем. При любом спорном моменте я беру паузу, и если нахожу аргументы детей приемлемыми, — соглашусь. Но доказательство принимаю только по-хорошему, если начинается топанье ногами или хлопанье дверьми, то разговор окончен.

— Если это некий вид семейной ссоры, то как вы миритесь?
— Пока дети были маленькими, я выводила нас из конфликтов сама. Никогда не ссорились надолго, если я повышала голос, то сразу объясняла, что не так, и тут же переходила на нормальный разговор о другом. Дети понимали, что получили за дело, но жизнь продолжается. И она не должна быть негативно окрашена: ты сделал ошибку, мы ее исправили и идем дальше мирно.
У нас было очень сложное время, когда муж, Максим, ушел из жизни (детям было девять и восемь). Дочка попыталась будто взять надо мной опеку, командовать. Можно было бы и сына заставить взять на себя какие-то мужские обязанности, но… Невзирая ни на какие тяжелые моменты, взрослый должен оставаться взрослым, а ребенок — ребенком.
Я не продолжаю, например, разговор по телефону, если тон показался мне хамским — объясню, что нужно перезвонить “другим голосом”. И никогда не вспоминаю о наших больших ссорах. Может быть дважды в жизни я очень обижалась на детей. Выждала паузу, без бойкотов, конечно, и говорила ребенку: “Ты неправ, мне обидно, прошу, впредь не надо”. А если ребенок просил прощения, всегда добавляла: “Ты тоже прости, может, и я неправильно себя повела”.
Мои дети умеют извиняться. Сын проще, сразу “мамуль, прости, неправ”. У парней все четко: белое — черное. У девочек же масса оттенков, они живут эмоциями. Девочке надо время, чтобы остыть.

— Важны ли школьные отметки?
— Нет, они еще никого счастливым не сделали. У большинства отличников зашкаливает тревожность, часто “красные дипломы” писаны неврозами. И когда ребенок трясется, опасаясь четверки, это нездорово, это надо лечить. В детстве важно другое: учиться общаться, выходить из трудных ситуаций, побороть страхи.
Моя дочь в начальной школе была круглой отличницей — умная, усидчивая. Я боялась, что она будет получать только пятерки и момент, когда однажды не справится, ее сильно ранит. Тогда я попросила учительницу ставить ей иногда и четверки. Сейчас дочь идет на медаль, при этом говорит: смогу — хорошо, нет — жаль, но не смертельно. У нее выработался трезвый подход к жизни, она знает — если что-то не получилось, значит, судьба от чего-то уберегла.
Сын учился похуже, он умный, быстрый, но ему было трудно в школе, где все построено на повторении. Школьная система не для его подвижной натуры, поэтому после девятого класса он ушел в спортивный колледж. Но если не делал домашнюю работу — обязательно на следующий день делал уже две: ребенок обязан уметь трудиться добросовестно и выполнять требования, а не ради оценок.
Про обязанности. Однажды дети упомянули что-то про “право имеют” и “не обязаны”. И я им ответила: я вас обязана накормить, но не обязана вкусно. Я вас обязана одеть, но не обязана — модно. Я вас обязана выучить, но девять классов и не более. Обязана за вами ухаживать, но это не значит, что я ваша слуга. А все остальное — моя прихоть и мое хорошее настроение — зависит от вас. Они после этого помолчали немного и запомнили. Говорила и что двери у нас всегда открыты — я никого в своей семье не держу. Но это тонкий вопрос формулировок, со словами в разговоре с детьми надо быть аккуратными.

— Возможно ли равенство в семье?
— Часто слышу: “Я для своего ребенка друг”. Это замечательно, но у ребенка друзей будет полно, и ни на одного из них опереться он не сможет так, как на родителей. Ребенку нужна глыба, на которую можно просто упасть, за которую можно спрятаться, к которой можно прижаться и ощутить, что теперь все будет хорошо, потому что мама — сильная. Дочка иногда мне говорит даже “Мама, ты бык!”. И я соглашаюсь.
Мама — это святое слово, которое несет высокий смысл. Дети не имеют право родителей осуждать, обвинять, косо смотреть, и не должны при этом лезть в их жизнь и пытаться помочь. Для матери ты ребенок в любом возрасте, разница между вами всегда будет, и ты никогда ее не преодолеешь.

— Можно ли врать детям? И как относиться к детскому вранью?
— Конечно, бывает всякое. Но когда у тебя позиция взрослого, а не друга, ты не обязан перед ребенком отчитываться. У родителей есть право просто сказать: “Ты меня прости, но на эту тему мы с тобой говорить не будем, это тема взрослых”.
Мне приходилось врать детям, но лишь для их спокойствия и уверенности. Ты имеешь право утаить вещи, которые могут ранить ребенка или повлиять на его будущее. Нельзя плохо говорить об отце, например, при разводе, — так ты просто свою боль пытаешься переложить на ребенка, и вы будете страдать вдвоем. Если ты хочешь рассказать, почему вы разошлись — ты можешь, если не захочешь — твое право. Если ребенок не спрашивает, значит, ему или неинтересно или он не хочет знать чего-то ранящего.
А вранье детей — защитная реакция, всегда от тревоги, переживаний, страха. В нем всегда виноваты родители — мы “пугаем”, даже если не хотим. А еще детское вранье бывает, чтобы себя превознести — значит, детям не хватает родительского тепла, внимания.

— Какой у тебя главный родительский страх?
— У меня нет страхов насчет детей. Конечно, в глубине души мне бы хотелось, чтобы они пережили меня. Все остальное не страшно. Будет здоровье — со всеми ситуациями мы справимся. Я попереживаю, но мы вместе найдем выход из любой ситуации.

— Какой главный секрет о детях?
— Их нужно любить. Всяких — злых, непокорных, некрасивых. Прежде чем критиковать, посмотри в зеркало, там твоя копия.

Что такое — быть мамой? Каково растить ребенка в сегодняшнем мире: нестабильном, непростом, изменяющемся с огромной скоростью. На какие внутренние ресурсы опираются женщины, чтобы родительство было счастьем, а не обузой? Ответы на эти вопросы мы будем искать вместе с мамами, живущими в Апатитах: зададим им примерно одинаковые вопросы и узнаем о совершенно разных подходах и принципах. С чем-то вы обязательно не согласитесь, что-то возьмете на вооружение. А если хотите, чтобы интервью вышло с вашей мамой — зовите, наша почта gazeta2x2@mail.ru, рубрика “Мама знает”.

Поделитесь:

VK