В конце 1997 года впервые прозвучало слово “деноминация”, о чем наш шеф и написал свой подвал. Сегодня вздрагивают, слыша его, только те, кому ближе к пятидесяти. Остальные были молоды, занимались любовью, учебой, и другими интересными вещами.
Впрочем, деноминация 1998 года была не первой в России ХХ века. Происходило подобное три раза: в 20-х годах, в 1947 и в 1961. Деноминация, как пишут в словарях — это изменение нарицательной стоимости денежных знаков после гиперинфляции. Происходит обмен старых дензнаков на новые, с меньшим номиналом, как правило. Вот смотрите — наша газета стоила 3000 рублей, а с 26 декабря 1997 года мы уже начали указывать в скобках другую цену — три рубля.
Новые банкноты и монеты поступили в обращение 1 января 1998 года. Их дизайн не меняли, только убрали три нуля и ввели в обращение монету “1 рубль” вместо банкноты “1000 рублей”. Вновь появились копеечные монеты от копейки до 50 копеек, а также — рублевые монеты номиналом 1, 2, 5 рублей.
…А мы в редакции заканчивали 97-й год радостно — целый номер посвятили участникам и победителям наших конкурсов, спонсорами которых были Лев Харламов, Олег Круглов, Максим Лохоня и другие предприниматели Апатитов. Закатили для всех грандиозную вечеринку в “Полярном” и провели конкурс стрельбы шампанским возле нынешнего “Викинга”. И не то чтобы были сказочно богаты, просто очень хотелось праздника — всем тем, кто к концу девяностых имел свое дело, развивал его и переживал сладостное ощущение: “Мы выстояли, сделали, и можем теперь делиться с другими!”.
Но начало 98-го принесло напряжение. Люди в Апатитах увидели новые деньги только 5 января, когда после новогодних праздников открылся Сбербанк. Там скопились огромные очереди — горожане за праздники поиздержались. Но хватало новых денег не всем. Народ начал путать старые и новые купюры, особенно пенсионеры. А в магазинах начались конфликты: торговцы-частники отказывались брать новые деньги — не верили, что настоящие. В киосках “Союзпечати” не продавали газеты за монеты — мол, в глаза таких не видели. Те, кто платил в магазинах новыми деньгами, требовали сдачу тоже новыми, а у продавцов их еще не было.
Горожане рассказывали нам в интервью:
— Раз правительство на замену денег пошло, значит, инфляция будет. Придумали — копейки! Что на них купишь? А они еще рекламу копейкам крутят…
— Я отношусь положительно, вот только жаль, что миллионеров будет меньше.
— Знакомая на рынке купила продуктов на сто тысяч. Дала купюру в 500 тысяч. А ей на сдачу — несколько бумажек и три монеты по сто рублей. Знакомая деньги рассмотрела дома, а они 1993 года!
— Почему все время копейку рекламируют по ТВ? Вы видели в магазинах что-то, что можно купить за копейку? Раньше спички столько стоили, но сейчас-то цена коробка — 20 рублей.
— Не люблю я новые, стараюсь побыстрее их отдать. Говорят, что они фальшивые.
— С мелочью беда. Особенно когда плохо видишь. Дадут на сдачу какую-то медяшку и говорят — 5 рублей. Это что ж, по-старому 5 тысяч? Откладываю, чтобы со старой мелочью не перепутать.
А еще нас упрекали, что мы не пишем о том, что деноминация — это очередной обман народа. Нули убрали, а цены поползли вверх. И с тех пор мы начали сотрудничать с отделами статистики — раз в квартал публиковать их данные. И в первой же сводке было такое: “Средний доход граждан в декабре 1997 года уменьшился по сравнению с тем же периодом 1996 года на 7,4 процента и составил 1 млн 443 тыс. рублей. Средняя пенсия за декабрь 1997 года составила 526 тысяч рублей…”. По сводной таблице зарплат было видно, кто всех богаче живет: зарплату в 3 миллиона рублей получали в промышленности, 1 млн 612 тысяч — в строительстве, а вот зарплаты в культурной сфере и в сельском хозяйстве занимали последние места — по 850 тысяч рублей на брата в месяц.
Но как жила редакция? А весело! Во-первых, почти у всех нас были маленькие дети, а с ними не загрустишь. А во-вторых, было много интересных новостей: невзирая на трудности, ощущение, что Апатиты и Кировск идут вперед, и станет лучше, нас не покидало.
Наталья Чернова.
Нулей будет мало, денег будет много…
Нулей будет мало, денег будет много.
Деноминация. Хорошо это или плохо? Этим вопрос задаются сейчас граждане России. И если хорошо, то кому – родному государству или гражданам?
Впрочем, такое противопоставление, по сути своей, ненормально — государство и люди в нем живущие. Я не знаю, как это выглядит в близкой Швеции или в далекой Австралии, но в России государство и его подданные напоминают скорее не монолитного и невозмутимого сфинкса, а сиамских близняшек Машу и Дашу Кривошляповых. Достали одна другую до невозможности, но по отдельности им не жить.
Эту неделимую сиамскую разобщенность мы имеем как наследство от прежних времен, когда партия правительство с ног сбивались в поисках новых способов полюбить народ, а народ всеми способами любил партию и правительство. Но было бы несправедливым сказать, что ничего не изменилось. Способы стали мягче, либеральнее. Например, та же деноминация.
В прежние времена деньги меняли все вдруг с утра пораньше. Притом, старые деньги уже никто не признавал. Теперь это делается с оповещением загодя, и старые деньги, если они у вас есть, будут жить. И вся процедура подготовки сопровождается выступлениями министров, артистов, дискуссиями и пресс-конференциями. И чем больше нас убеждают, как это безвредно, тем больше настораживаешься.
Я не специалист (чем, кстати, не горжусь), но думаю так. Замена денег внезапная и с отменой старых имеет целью отсечение крупных сумм, осевших не у государства, что является какой-никакой препоной инфляции. Замена по сегодняшней схеме, когда увеличивается денежная масса на территории государства, это отказ от сдерживания инфляции.
Ой, только не надо говорить, что, сколько новых денег пустят в оборот, столько старых изымут. Изымут, но не сразу. И цены поползут вверх. И не потому, что того захотят коммерсанты (вот придумали мальчиков для битья), а потому, что товаров под много денег не хватит.
Но так ли все это страшно? Страшно, но менее смертельно, чем отсутствие денег вообще. Спросите учителей и врачей, тех, то месяцами не получал или не получает заплату, как лучше — без денег вообще или с деньгами, но которые хоть что-то купить можно? Ответ угадать нетрудно.
Не хочу изображать пророка Исайю, но жду скорой отмены «валютного коридора». Можно взнуздать лошадь, но хотя бы изредка удила надо снимать, чтобы лошадь поела. Иначе она закусит удила и понесет. Можно насиловать экономику, но не бесконечно — выйдет из-под контроля. Что она и сделала в эпоху развитого социализма. И несет нас, несет наша политэкономическая коняга до сих пор. Одно утешает — скачки ее становятся все тише. Даст Бог — образумится, успокоится, и мы поедем тихо и плавно. И увидим небо в алмазах.
Игорь Дылёв
