Летучая мышь влетела в окно, когда стемнело совсем. Жарко там сейчас, и на ночь окна не закрывают. Оля с отцом телевизор смотрели, а чего мышь хотела, не скажу. Может, за комаром шустрым погналась да увлеклась. Я вот только теперь узнал, что летучая мышь за час охоты может съесть до двухсот комаров. Вы не поймаете двести комаров за час. Тем более не съедите их. Если бы Оля знала об этом, я думаю, к ночной гостье она отнеслась бы более доброжелательно. А так она пронзительно запищала, как говорил Жванецкий, давно забытым девичьим голосом…
Представляю это хорошо, потому что слышал уже. Как-то сидим в редакции, работаем, и вдруг в репортерской как завизжат — громко и отчаянно, да на несколько голосов. Выбегаю туда, а девчонки все (!) стоят на столах, ладошками лица закрывают и кричат так, что стекла того и гляди полопаются. Оказалось, по комнате мышка пробежала.
Ведь едва ли не самое безобидное существо, а женщины конца света так не боятся, как мышей. Вот загадка для меня. Но то была обычная, крошечная серенькая мышка. А тут — летучая. Я даже представить боюсь, что там творилось.
Скажу честно, я тоже их не особо люблю. Почему-то в детстве мы искренне считали кажанов (так на юге зовут летучих мышей) исчадиями ада. Мы твердо знали, что они только и мечтают спикировать в темноте и вцепиться в наши лица. Это было так же очевидно, как то, что “Динамо” Киев — лучшая команда в мире, а мороженое — самая вкусная в том же мире еда. Но тут мы не виноваты. Такое мнение было у жителей украинских сел, где я рос. Как будто наши бабки начитались французского натуралиста Туссенеля. Сто лет назад тот писал, что летучая мышь — это химера, чудовищное невозможное существо, символ кошмаров, призраков и больного воображения… Еще он называл ее гадким животным, которое слышит носом, видит ушами и служит символом безумия…
Хорош натуралист. А вот мне даже жалко этих грязно оболганных соколов ночи. Ой, для полноты картины еще два слова нельзя не добавить про ночи в деревне Снигяны. Фонарей там нет, и звездам ничто не мешает светить, как им вздумается. Их там так много, и они такие яркие, что можно подумать, Белоруссия в другом месте галактики расположена. А еще сама галактика, в смысле — Млечный Путь, полыхает. Какой он яркий там и огромный. Когда выходишь на улицу летней ночью, у тебя дух захватывает и ты инстинктивно пригибаешься, чтобы не обжечь макушку о звезды. Так низко они там свисают и так ярко светят. И воздух волшебный — кислородистый, с ароматом травы и яблок. И тишина, слегка подкрашенная гомоном лягушек на речке рядом… Красота и умиротворение… И тут в окно что-то влетает и начинает носиться по комнате, как сумасшедшее.
Сперва они решили: птичка. Но когда “птичка” врезалась в стену, зацепилась за обои и распласталась по ним во всей красе размашистых крыльев, Оля все поняла. И, будьте благонадежны, запищала. А чем рукокрылые хуже пернатых? Они ведь даже жидкие бомбы на головы нам не мечут!
Полночи пытались изгнать мышку. Та забивалась в щель, а когда все успокаивались, мышь вылезала и опять носилась по комнате в поисках выхода из трудной жизненной ситуации.
Сейчас позвонил туда — мышь так и сидит в особо глубокой щели. Оля с отцом ждут ночи, чтобы возобновить охоту. Однако, когда я рассказал, как самоотверженно мелкие Бэтмены борются с комарами, Оля задумалась: а не оставить ли мышку в качестве фумигатора?
Ваш Игорь Дылёв.
Не бойтесь!
Мысль недели: Женская влюбленность — это не только бабочки в животе, но и бешеные гризли в голове.
