Не только я сбежал из пещеры, но и память моя и мысли теперь выскальзывают оттуда, как вишневая косточка из намыленных пальцев. Один я делает потуги сосредоточиться на теме и написать эту заметку, я другой всеми силами увиливает — то фотокарточки взялся не ко времени обрабатывать, то анекдоты перебирать для “мысли недели”, то попить приспичило, то портрет Эммы Шаплин срочно понадобился — битый час искал. Однако пора.
Жил-был парень. Здесь по закону жанра надо бы добавить “жил — не тужил”, но я не знаю, был он веселым и везучим или мрачным неудачником. А чего не знаем, о том не пишем. Мы должны радоваться уже тому, что он просто жил.
Он умел охотиться на разных животных — от летучих мышей до львов и носорогов. Он умел поддерживать огонь, который, возможно, за сотню лет до него раздобыли после грозы его предки. А для огня он сложил из камня очаг, прообраз современных каминов. Он умел делать из камня ножи и молоты. Ножами он затачивал концы длинных палок, и они становились копьями. А однажды он ходил далеко к морю и там копьем убил рыбу. Рыбу съел, а из длинной ее кости сделал шило. И, наверное, очень гордился тем шилом, потому что такого тонкого инструмента у него еще не было.
Еще он умел сдирать с убитых медведей и оленей шкуры и заворачиваться в них. То есть он уже делал одежду и постельные принадлежности. Еще он умел защищать свое жилище — огромную пещеру — от хищных зверей, которые тоже претендовали на эту жилплощадь и на свежее мясо нашего героя. Конечно, он был не один. Говорят, те люди жили кланами человек по десять. Я думаю, детей у них было не много. Но главное его достижение в том, что он просто жил и выживал. Иначе нас и в помине бы не было.
Жил это парень семьсот тысяч лет назад. Делаю паузу, чтобы вы попытались представить этот срок.
Его череп, его инструменты, обглоданные им и его семьей кости самых разных животных и птиц, сохранились в Петралонской пещере, недалеко от Салоник, на севере Греции. Пещера огромна, общая длина всех ее проходов, залов и лабиринтов — почти два километра. Это так называемая карстовая пещера — ее промыла вода в мягкой (известняк, мрамор, гипс и тому подобное) породе горы с забавным греческим названием Коза.
Я не берусь описывать словами внутренность пещеры. Отдаленно она напоминает фильм “Чужие”, только страдающих лиц из стен не хватает. Но и без них впечатление жуткое, хочется побыстрей выбраться оттуда. Потеки красного, серого, черного камня застыли в самых причудливых выкрутасах и нагромождениях, мертвое безмолвие и неподвижность. Пещера освещена, но света фонарей все равно не хватает, и дальние углы и переходы тонут в полумраке и полной темноте и накачивают тебя тревогой и тягостью на душе. Возникла мысль, что даже самая маленькая “хрущевка” несравненно лучше этого дворца холода и нежизни. А они жили тут в кромешной темноте…
Только не подумайте, что я пытаюсь идеализировать нашего дедушку! Да-да, он был нашим предком. И не только русских и татар, но и французов, ирландцев, греков и римлян, саамов и прибалтийских народов и практически всего населения современной Европы. Все мы братья и сестры. Так вот, с точки зрения морального кодекса строителей коммунизма, дедушка наш был еще тем сукиным сыном. Вот пришел бы я к нему с просьбой дать небольшое интервью нашей газете, буквально несколько вопросов, а он мне:
— Ы-ы-ы! — и тюк меня по голове самодельным молотком. И съел бы (они каннибализмом баловались). Одно утешает — ел бы он меня не сырым, а сперва на своем барбекю слегка поджарил бы. Да, это был homo erectuc, человек прямоходящий (наверняка вы уже узнали его). Он жил на протяжении почти двух миллионов лет. Потом уступил место неандертальцам, а вскоре — гомо сапиенсам, то есть нам с вами. Многие ученые считают, что он поумнел окончательно и переродился в эти виды.
Да, в начале заметки я не оговорился — на территории Греции тогда жили львы, пантеры, гиены, слоны, носороги, уж не говоря о вездесущих медведях, оленях, разных птицах и грызунах, о летучих мышах и прочих рукокрылых. Многие из них нашли своей конец в Петралонской пещере, и они не были импортными продуктами.
Греки говорят, что этот парень — самый древний из найденных в Европе людей. И еще говорят, что его костры — самые древние европейские “бытовые” костры. Так что я приобщился к корням. И одно понял совершенно точно: хорошо, что я не гомо эректус. Чего и вам желаю!
Ваш Игорь Дылёв.
Держите спинки прямо!
Наблюдение недели: Желтый цвет — к разлуке, — думала она, глядя на его зубы.
