Пожалуй, никто другой — и даже родители не встречаются с подростками так часто, как учителя. Поэтому никто другой не знает настолько хорошо старшеклассников, нынешних и тех, кто давно закончил школу. О том, какие они — сегодняшние дети, и насколько они отличаются от предыдущих поколений десятиклассников, мне рассказали прекрасные преподаватели и мудрые женщины, учителя школы №2 Раиса Александровна Фоменко и Валентина Николаевна Савельева.
— Безусловно, школа и школьники меняются вместе с вашей жизнью, любые перемены сказываются на них. Сегодняшние ребята стали более раскрепощенными, менее скованными, чем их ровесники пятнадцать лет назад.
Дистанция, которая всегда существовала в школах между учителями я учениками, сейчас очень сократилась, но это не раздражает, скорее наоборот — радует. Они теперь более циничны, расчетливы, и в то же время менее политизированы — все это тоже связано с переменами в обществе.
— Можно сегодняшних старшеклассников назвать равнодушными?..
— К учебе — да, это чувствуется. Многие считают, что для последующих занятий бизнесом глубокие знания совсем ни к чему. И, наверное, раньше старшие классы были более дружными, чем сейчас. А вообще трудно говорить о наших прошлых выпусках, о бывших учениках, ведь с годами забывается все плохое, и о каждом из учеников, о каждом классе вспоминаешь только лучшее. Когда-нибудь нынешние классы тоже будут казаться самыми лучшими.
Я думаю, что мне и моим одноклассникам — школьникам восьмидесятых здорово повезло! За десять лет мы повидали столько разного… Мы с трепетом ждали «посвящения» в октябрята, а потом несли в пионерскую комнату старую одежду и игрушки — это было не что иное, как гуманитарная помощь, которую в 82-м СССР отправлял в развивающиеся африканские страны. Мы играли в интернациональные игры, и каждый класс целый месяц изображал одну из пятнадцати советских республик, олицетворяя тем самым дружбу народов. Мы стояли, слишком часто, пожалуй, в пионерском почетном карауле у портретов умерших вождей в фойе школы и «шагали дружно в ряд» в строю на ежегодной «Зарнице». А чуть позже, в один прекрасный день, нам сказали, что все это — блеф, игра! — и мы перестали верить взрослым, и каждый решил стать свободным и жить по собственным законам, а от одиночества, которое как-то сразу почувствовали в конце учебы, мы спасались иронией и надеждами на лучшее. Кто-то из нас уже нашел это «лучшее» в Израиле, кто-то продолжает искать, кто-то умер… Но мы остались свободными и банальное выражение «дети своего времени» — это о нас.
А нынешняя «эта ужасная молодежь» виновата во всем том, в чем ее упрекают взрослые? Они вырастут, станут очень взрослыми и удивятся непохожести будущих поколений на них самих. А разве это — не есть сама жизнь?
