Море… Девочка с дедушкой появляются каждый день часов в одиннадцать. В это время, если не выходной, людей на пляже мало. Сезон еще не набрал полную силу, и туристы не хлынули сплошным потоком, а греки, как правило, появляются на пляже лишь во второй половине дня. Потому дедушка с девочкой могут спокойно посидеть у кромки воды. О чем-то разговаривают, бросают камешки в воду. Минут через пять они встанут и пойдут дальше вдоль моря. Меня эта картина увлекает не меньше, чем хороший фильм или книга.
Что-то в их прогулках теплое и умиротворяющее. Как замечательно, что у детей есть такие друзья!
Я уже не помню, были ли мы друзьями с моим дедушкой, но отношения у нас были хорошие. На море он меня не водил — моря рядом просто не было, а вот в баню иногда брал. И после бани обязательно подходил к окошку буфета, получал оттуда кружку пива с белой пенной шапкой и выпивал сразу чуть ли не половину. А когда отрывался, его седые усы становились совсем белыми от пены.
И еще мне нравилось гулять с ним. Высокий и поджарый, дед ходил не торопясь, заложив руки за спину. И почти на каждом шагу здоровался со встречными, для чего обязательно приподнимал шляпу. Дедушка сорок пять лет проработал в этом городке учителем, и многие были когда-то его учениками. И вот это приподнимание шляпы приводило меня в восторг. До сих пор я вспоминаю и улыбаюсь.
Но я хотел — о другом. Хорошо, когда у ребенка есть друзья. На днях спрашиваю Олю, не устала ли она от внучки, две недели они живут вместе (Маруське третий год идет).
— Что ты! — отвечает Оля. — Она же подружка! Особенно когда губы моей помадой тайком накрасит.
А недавно на том же пляже родители одного мальчика так расстроили меня, что хотел подойти и дать им по дурным головам. Мальчик, ему года два-три, видимо, впервые оказался на море. Папа и мама надели ему дутые нарукавники, впихнули в круг и затащили сразу туда, где им по пояс будет. Мальчик не просто потерял почву под ногами, его еще и волнами стало раскачивать. Как он орал! От его крика зонтики пляжные закрывались.
Родители извлекли глупого, по их мнению, ребенка из воды, успокоили кое-как и… обратно затащили. И опять крики и судорожные попытки выбраться на сушу. Несколько раз так повторялось. Причем по очереди мальчика мордовала вся большая румынская семья — мама, потом папа, потом дедушка с бабушкой.
Я уже собирался объяснить им, убедить, что нельзя так делать, что надо посидеть с ним у кромки, поиграть, чтобы он свыкся с мокрой водой, с набегающими волнами, ему станет интересно — ведь столько людей в воде, и он захочет туда же. Но тут, к счастью, ребенка оставили в покое. Он затих, покрутил головой — нет ли ненавистных родственников. И подошел прямо к воде. Постоял, понаблюдал, стал пробовать мелкие волны ногой…
А через пару дней я наблюдал такую же картину, только родители как будто прослушали мою лекцию о добровольной любви ребенка к морю. Мама, папа и девочка уселись у воды и стали что-то строить из мокрого песка. И вскоре девочка сама захотела купаться.Зовут ее Варвара. Это мы потом узнали, когда немножко подружились с ней и ее мудрыми родителями. Мудрыми и любящими…
В последнее время ловлю себя на том, что маленькие дети, пусть хоть трижды чужие, вызывают во мне радость и умиление. Вот что это? Совсем старость или долгожданное понимание того, что в жизни по-настоящему стоит радости?
Пойду наблюдать и думать дальше.
Ваш задумчивый Игорь Дылёв.
Радуйтесь!
