Весну я встречала в Ставангере. Правда, когда стояла на перроне апатитского вокзала и ждала поезд в Питер, даже подумать не могла, что очень скоро попаду в теплые края. Минус 18 было в то утро в Апатитах. Через сутки гуляла по городу, где вовсю цвели нарциссы и вылезали из-под земли крокусы. Температура воздуха — плюс 16.
Кто ж ее не знает?
Нефтяную столицу Европы — город Ставангер — сейчас у нас знают многие. Еще бы: там расположена штаб-квартира компании “Статойл”, одного из постоянных партнеров России в разработке нефтяных и газовых месторождений. Ну и предстоящее освоение Штокмановского месторождения в Баренцевом море тоже свою роль играет. Правда, когда пойдет первый газ со Штокмана, как его будут доставлять потребителю, будет ли выгода от этого Мурманской области, Апатитам и даже поселку Териберка, где должны строить завод, на котором газ будут переводить в жидкое состояние — сейчас сказать никто не может. Даже политкорректные норвежские бизнесмены.
Вести дела с Россией — дело непростое. Но и отступать от идеи разработки самого северного месторождения природного газа на морском шельфе норвежцы не собираются. Это ж какой уникальный опыт можно приобрести! Кроме того, напомню, что доля “Статойла” в уже созданном предприятии “Штокмандевелопмент” составляет 25 процентов. В общем, призрак Штокмана вовсю бродит по Ставангеру. Там даже таксисты пошли учить русский язык. А многие журналисты и предприниматели его уже знают и говорят намного лучше, чем мы на норвежском. К примеру, Том Хетланд — главный редактор газеты “Ставангер Афтенблад” — чешет по-русски только так.
Построил и выиграл
Просто русских, а вернее, русскоговорящих, специалистов, стажеров, студентов в город приезжает много, ведь норвежские компании успешно работают и на Каспийском море, и на крайнем северо-востоке России. Нам рассказали, как Ставангер из тихого рыбацкого городка превратился в нефтяную столицу. Ведь многие города хотели заполучить себе такую славу. Они предлагали правительству страны очень красивые, многообещающие проекты новых городских кварталов, бизнес-городков, учебных центров, гостиниц. А мэр Ставангера просто начал строить дома для людей и офисы для компаний, дороги, стоянки, парки. И предъявил уже готовую инфраструктуру на конкурс. Конечно, выбрали Ставангер.
Но стройка здесь никогда не кончается. При этом строительным компаниям приходится несладко — в городе есть много старых, даже старинных деревянных домов: им по сто, а то и по двести лет. И никто не то что снести их — перекрасить в другой цвет не имеет права. Редактор газеты говорит, что один домовладелец перекрасил фасад из белого в фиолетовый. Так целые дебаты на весь город устроили. Но потом горожане сказали: да пусть будет фиолетовым, миленько получилось.
— Скажите, а какие сейчас главные социальные проблемы в Ставангере? — спросила моя коллега Лена.
Том подумал и ответил:
— Нигерийские проститутки.
Во как, даже жрицы любви — из нефтяной страны. Хотя, по сравнению с Осло, чернокожих в Ставангере крайне мало.
Случайная встреча
В этой поездке я совершенно случайно встретила давнюю знакомую — Туне. Семь лет назад она работала в посольстве в Москве и организовала для журналистов из Москвы и Мурманской области поездку по нефтяным и газовым объектам Норвегии. Поездка получилось незабываемой. Но больше мы с Туне так и не виделись. А тут — бах! — и такая встреча! Туне теперь работает в агентстве по контролю за работой нефтяных и газовых предприятий, на наш Росгостехнадзор чем-то похоже. Я обрадовалась встрече, и Туне тоже. Она пригласила всю нашу группу (шесть человек) к себе в гости. Приходите, говорит, посмотрите, как норвежцы живут.
Конечно, мы пошли. И провели прекрасный вечер — хозяйка нас угощала вином, а мы ее развлекали разговорами о том, какие у нас трудности в жилищно-коммунальном хозяйстве имеются. Как тяжело иногда с управляющими компаниями находить общий язык, как с нас постоянно деньги требуют непонятно за что.
— А у нас в доме каждый платит за себя: за свет, воду, электричество мы платим тем, кто нам эти услуги продает, — поддержала разговор Туне. — А недавно тоже проблему решали. У нас очень красивый вид из окон — на долину, а балконы небольшие. Мы захотели их расширить и застеклить. Но не все смогли заплатить за реконструкцию, в некоторых квартирах живут пенсионеры. Тогда мы решили заплатить за них, раскидали счет на всех платежеспособных жильцов, обратились в строительную компанию, и за полгода нам сделали террасы.
Это не террасы, а целые комнаты получились. У нашей хозяйки там и диванчик, и кресла, и столик садовый стоят. А еще зимний сад — фикусы, лимоны. Такая красота! Расставались с обещанием писать друг другу и еще раз обязательно встретиться.
Билет для министра
И еще одна картинка из поездки в Ставангер — посещение музея нефти. Норвежцы даже самые скучные места превращают в такие, где могут играть дети, да и взрослые тоже. Вам хочется узнать, как себя чувствует в спасательном костюме пассажир вертолета, отправляющегося в море на нефтяную платформу? Пожалуйста — примеряйте костюм, напяливайте шлем, защитные очки, перчатки. Желаете посидеть в кабине буровой установки и пробурить пару скважин? Садитесь и бурите! Ни разу не были водолазом? А вот вам максимально приближенная к действительности имитация погружения на глубину. А знаете, сколько стоит литр нефти? Да как литр кока-колы!
Но самое интересное произошло в тот момент, когда мы уже заканчивали экскурсию. В музей приехал министр энергетики Норвегии. Его недавно назначили на эту должность, ему чуть за тридцать. В тот день министр должен был лететь на платформу, но погода стояла нелетная. Вот его и привезли в музей. Министр и три человека из его команды, а также два репортера купили в кассе билеты, повесили в общем гардеробе курточки и пошли с экспозицией знакомиться. Охранник (невысокий, щуплый) остался возле турникета. Если бы не пластиковый витой шнурок за ухом, я бы и не поняла, что он одного из главных министров страны охраняет.
А я после часового похода по всем музейным аттракционам так устала, что захотела присесть. Пристроилась на табуреточке рядом с охранником, думала, погонит меня. А он даже в мою сторону не посмотрел — с девушкой из музейного магазина разговаривал…
