Вчера пораньше встал, в начале седьмого, посмотреть, как светает за окном… Я помню, когда слово «светает» вошло в мою голову. Мне лет пять-семь, мы с дедушкой спим в одной комнате, и под утро я слышу, как деда выдохнул: светает… И время перед утром загадочное, и слово тогда для меня необычное…
Ну, хорошо, хорошо, не ехидничайте. Встал я по другому поводу. Надо было письмо маме написать, утреннее, а заодно и рассвет наблюдал.
Люблю я это дело — рассветы наблюдать. Особенно хороши они на юге, над морем. Кажется, безлунной ночи еще конца-краю не видно, и вдруг замечаешь линию горизонта. Вот только что была сплошная темнота, когда все одинаково черно, и верх можешь определить только по звездам, а тут раз — и четкая линия между небом и землей, то есть, водой. Снизу еще черное, а верх уже становится фиолетовым. А между ними — четкая линия. И ты понимаешь: скоро взойдет. Не буду говорить, как в светлеющем небе растворяются звезды и только одна две остаются неутомимо яркими — планеты блестят, не стану описывать, как восток наливается розовым… Умел бы манипулировать красками — стал бы художником. А так — ни слуха, ни цветовыражения, ни вкуса к мужчинам, даже симпатичным. Иногда эта ограниченность удручает.
Так вот, поднялся я на наш рассвет поглядеть. И остался недоволен.
Какой-то бесталанный художник или даже маляр заляпал серой краской низкий потолок — где погуще, где пожиже — и сказал: это небо. Внизу тоже все мрачное и невеселое. Чувствуется, что солнце есть, где-то за восточным горизонтом, но так ему оттуда вылезать не хочется. Как школьнику, которого мать будит: «Вася, вставай!», «Вася, вставай, в школу опоздаешь!». А тот скулит что-то в ответ и одеяло на голову натягивает — не хочет, стало быть, подниматься. Так и наше солнце.
Мало того, что мрачно, так еще и дождик. Под окном семенит девушка под черным, в тон всему остальному, зонтиком. То ли у нее ноги болят, то ли она просто семенить любит. И машин почти нет, даже таксисты не носятся, как угорелые.
Машины появились позже. И тогда какая-то бабулька, в сером плащике, белой вязаной шапке и коротких сапогах «монботах» алого цвета, стала пытаться перейти площадь Геологов по прямой линии между сберкассой и загсом. Она долго, опираясь на клюку, стоит на обочине кольца, ждет просвета между машин. О чем она думает, даже предполагать не стану. Могу сказать, что думают водители, но вы такое и сами угадаете с трех раз. Потом она ковыляет через проезжую часть кольца, преодолевает поребрик, и идет уже по зеленой густой траве, где резвится большая бездомная собака. Напротив загса бабулька опять стоит, опираясь на клюку, ждет просвета между машин… Никто не затормозил, не пропустил. Чудные мы люди. И очень принципиальные. За рулем, по крайней мере.
В общем, началом дня я остался недоволен. Как будто знал, что к его концу у меня подскочит температура, и я стану лихорадочно искать по квартире пакет с носовыми платками, где-то ведь был, собака.
И еще понял, уже утром, что скоро зима. Что? Настроение ваше уронил? А чего вы хотели от человека с температурой и без носовых платков?..
За сим остаюсь все равно вашим — Игорь Дылёв.
Не печальтесь!
Мысль недели: Человек отличается от обезьяны тем, что любит не только бананы, но и родину.
Эх, люблю я эти ваши подвалы, которые про рассвет, про кофе, про людей… наблюдательские
спасибо 🙂