Люди этой специальности считаются элитой даже среди врачей. Они в прямом смысле знают пациентов изнутри, отличаются колоссальной работоспособностью, ювелирной точностью, умением собраться и принимать решения. На них возложена невероятная ответственность, поскольку в случае ошибки второго шанса не будет. Эта профессия существует вне времени: всегда была и будет востребована.
О своей работе рассказал врач-хирург Юрий Павлович Растрогин — один из самых молодых и жизнерадостных врачей стационара ММЦ имени Н.И.Пирогова ФМБА России.
— Почему Вы пошли в медицину и как выбрали хирургию?
— Не могу порадовать чувственной историей о том, что с детства восхищался этой профессией, мечтал помогать нуждающимся или чувствовал своё предназначение. Всё очень буднично и банально: я поступал на тот факультет, где требовались знания предметов, в которых я разбирался и понимал — биология и химия. В школьном возрасте очень сложно осознано выбрать профессию, которую и не пробовал ни разу.
А вот хирургию выбрал за темп работы: быстрые решения, ответственность, необходимость доказывать и отстаивать свою точку зрения. Добавьте к этому возможность работать руками и элементы творчества на определённых этапах операции. Выбрал и ни разу не пожалел.
— Вы ведете счет операциям? Знаете, сколько делаете в неделю, месяц, в год?
— Оперировать я стал в 2017 году, но никогда не вел счета. Это ведь как считать сколько котлет съел, сколько зубных щеток поменял и т.д. Это часть жизни, и воспринимается она как должное.
Конечно, в больнице ведётся статистика, и я знаю, что за 2022 у меня около 270 собственных операций и около 460 ассистенций. Наше отделение выполняет в среднем 8-12 операций в день.
— У вас есть любимый вид операций?
— Даже не знаю, правда. Могу сказать, что нелюбимых точно нет. Наверное, я бы выделил устранение гигантских абдоминальных грыж. Пациенты с таким недугом очень страдают: болевые ощущения, эстетические проблемы, проблемы с выбором одежды. А потом ты видишь, как после операции они почти украдкой и с некой трепетностью щупают свой животик там, где была грыжа. Как лицо непроизвольно озаряется улыбкой, ведь рука скользит по ровным изгибам тела, не искажённым болезнью.
— Вы постоянно общаетесь с пациентами. Какие вопросы задают чаще всего?
— Тут все просто: можно ли выписаться на следующий день после операции и когда можно мыться? Судя по вопросам, которые задают, пациенты не боятся самих операций, по крайней мере, в нашей больнице.
Мне нравится общаться с пациентами. Это новые знакомства, новые истории и новые знания. Ты никогда наперёд не знаешь, с кем познакомишься завтра и какой урок вынесешь.
Конечно, ко всем требуется свой подход, но ты быстро учишься с первого взгляда определять психотип человека и выстраивать общение. С кем-то можно пошутить, кого-то подбодрить. Есть очень педантичные и вдумчивые — тут лучше глубже вдаваться в нюансы, чтобы пациенту было спокойнее.
А счастливые и благодарные взгляды дают силы и заряжают вдохновением на будущую работу.
Все пациенты схожи в одном – всем нужно уважение, честность и немного тепла. Поэтому самое неприятное в общении – когда ты объективно не в силах помочь и вынужден сообщить горькую правду.
— Что самое сложное в работе врача-хирурга?
— Объём писанины. Бесконечные тома бумаг, подписей, кодов, отчётов, историй болезней. Работа писаря для меня – настоящая каторга, для выполнения которой приходится сидеть вечерами и в выходные.
А операции – нет, они не надоедают. Стандарты одинаковые, конечно, но каждая грыжа непохожа на предыдущую, каждый холецистит – со своими особенностями анатомии, каждая флебэктомия — с новым рисунком износившихся вен. Каждый раз это как новая книга: ты внимательно проживаешь всю операцию от завязки, кульминации и до самого хэппи энда.
— Как вы переживаете неудачные операции?
— Как бы хотелось ответить, что такие случаи надо проанализировать, сделать выводы и не повторять. Но, к сожалению, большинство осложнений во время или после операции связаны с волей случая. Увы, есть процессы, на которые мы, врачи, не в состоянии повлиять. Мы можем только максимально выполнить все условия, чтобы минимизировать риски. А все неудачи так и остаются тяжёлой ношей на всю жизнь, и пройти их в полном смысле не получится.
— Почему среди хирургов так мало женщин?
— Лучше спросите почему все женщины-хирурги такие умницы!
— Вы слушаете музыку во время операции?
— Да, с ней работать гораздо веселее. Причем, я люблю разную музыку. А если ещё и слова знаешь, то можно подпевать, если этот порыв будет оценен всеми работниками в операционной.
А если серьезно — в процессе операции я полностью погружаюсь в процесс, лишние мысли полностью отключаются. Порой не замечаешь ход времени, не чувствуешь голода и усталости. Все вокруг как будто замирает, чтобы не нарушить тонкого равновесия в операционной.
— Как Вы отдыхаете и как проводите свободное время?
— Я хожу в тренажёрный зал, беру уроки игры на гитаре, читаю художественную литературу. Люблю петь в душе. В этом году любимая женщина вдохновила меня, и я начал кататься на сноуборде, виндсёрфе, ролликовых коньках, которые даются мне со скрипом.
Очень люблю спонтанные поездки, походы в кафе, чтобы попробовать то, что не ел ранее, концерты. А еще я очень люблю спать.
Сейчас я в Ялте. Сегодня летал на парашюте, завтра пойду на прыжок с горы с привязанной резинкой к ногам.
— У Вас есть совет для начинающих хирургов или тех, кто только выбирает специализацию?
— Могу честно предупредить, что эта работа затягивает. А советы простые: больше спрашивайте, будьте любопытными, не останавливайтесь на достигнутом. И обязательно заводите семью — чем раньше, тем лучше. Поддержка и крепкие тылы для оперирующего хирурга очень важны.
Знаете, что я хотел бы сказать — необязательно быть врачом, чтобы осознать скоротечность и хрупкость жизни. Поэтому хочу обратиться ко всем: берегите себя, любите, живите эмоциями, не стесняйтесь делать то, что нравится. Жизнь — бесценный дар!
