на Воробьиную гору — там его ждут горнолыжники-дети, чтобы провести соревнования в его честь.
Фото Натальи Черновой№12
“Здравствуйте! Меня зовут Алексей Дмитриевич, мне 78 лет, и я — тот самый Воробьев, в честь которого назвали гору нашу, Воробьиную. Ну, как доказать? Вы у кого хотите спросите…”
И я это сделала…
Сообщение оставил один из наших читателей. Мы удивились: и правда, как проверить? Перезвонили Вере Васильевне Малявко, бывшему председателю спорткомитета Апатитов, и спросили: “Вы знаете Алексея Дмитриевича Воробьева?”
— Лёшку? Конечно, знаю. А что с ним случилось? — встревожилась Вера Васильевна.
— Ничего, все в порядке. А скажите, правда гору в честь него назвали?
— Правда, и сделала это… я. Раньше ведь как было, в 70-е? Тогда у нас были инструкторы-методисты по физкультуре, а лыжного стадиона, например, не было. Каждый сам решал, где проводить мероприятия. И Воробьев все время гору на Белоречке выбирал. Ну, я, чтобы удобнее было как-то обозначать место стартов, и стала говорить: “На Воробьиной”. А потом и писать так же начала в документах. Это были времена, когда я еще работала инструктором по спорту треста “Апатитстрой”, затем — на учебно-спортивной базе «Аметист», она потом статус республиканской получила. А уже в 1985-90-х годах я стала в спорткомитете работать…
После этих слов я и отправилась в гости в Алексею Дмитриевичу. Своими глазами увидела значки и медали, спортивные документы, зачетные книжки и грамоты — штук сто, наверное! — вырезки из газет “Кировский рабочий” и “Кировский строитель”, упоминания о нем в сборнике “Спортивный город у подножия Хибин”… И вот что он рассказал.
Остался навсегда
— Я родом из Ленинградской области. Служил в Выборге, в спортроте. И вот в 1961 году, в мае, было первое сокращение в Вооруженных силах. А до этого нас, спортсменов, предупредили — если выиграете у пограничников Ленинградского военного округа лыжные соревнования — мы вас отпустим пораньше. Мы выиграли — нас отпустили. В мае куда деваться? В деревню ехать — там не жизнь. Мы решили с товарищами в Мурманск ехать, на траловом флоте работать. Подъезжаем к Апатитам, а местные и говорят: “Что вы, дурные, что ли? Три года служили и в море теперь хотите… А у нас город молодой, строится комбинат, АНОФ-2, работа есть!” Ну, мы сошли с поезда — слышим шум. Тут же, в Старых Апатитах, был стадион — нас и попросили пробежать 400 метров. Форму дали кое-какую. Я пробежал, занял первое место. Мне и говорят: “А приходи-ка ты на промплощадку завтра к девяти”. Я пришел, и меня тут же на работу приняли учеником на КПП АСУ. Выписали подъемные за два месяца, “жуковские” какие-то — 640 рублей в общей сложности! Я сразу купил все, что надо, и отцу даже послал. А в городе никого знакомых не было. Мои товарищи-то все прогудели быстро, у меня заняли на обратную дорогу и разъехались. А я остался.
Отработал три месяца, а потом меня перевели в инструкторы физкультуры треста “Апатитстрой”. Трест в то время в области выступал отлично — первые, вторые, третьи места по лыжам всегда были. Потом я работал председателем коллектива физкультуры, а дальше уже в детской спортивной школе, инвентарем занимался.
А тогда дали мне квартиру на Белоречке. И ходил я на гору, делал трассы для себя и других. “Освещенки” не было в то время, зато была теплица колхозная, и так светилась, что и до горы хватало. Весь город на тренировку ко мне приходил, взрослые и дети: тогда на горных лыжах там не катались, на простых только. И все говорили: «Идем на Воробьинку», так и прижилось название. Я когда первый раз в отпуск к родным поехал, по радио услышал, как рассказывали про Апатиты и про спорт. Я отцу говорю: “Вот сейчас скажут про Воробьиную гору”. Он удивился. И точно — сказали!
И потом стали приезжать эстонцы, немцы, поляки, украинцы. Стреляли там и на лыжах бегали — рядом ведь карьеры для стрельбы подходящие были. А вечерами я с ними в тир второй школы ходил — часа на три-четыре каждый вечер.
Как все успеть?
— Я ведь не только лыжами занимался, но, главное, стрельбой — тридцать лет в сборной области! Вот сегодня на соревнования ходил по стрельбе, парням все это рассказывал. Показал все мои результаты кандидатские тех лет…
Я ведь с армии стреляю. Видите, тренерская книжка моя по стрельбе. Выполнял результаты мастера спорта международного класса. Но меня оставили кандидатом, по работе не нужно было больше, я и не настаивал. Был судьей первой категории. Да и по лыжам “кандидата” выполнял. Вот тут, пожалуйста, в газете про меня заметочка — «Лучшие за годы спорта”.
А вот у меня награды и дипломы всесоюзных соревнований. Смотрите — Покрышкин мне диплом подписал в 1977 году, он был председателем ДОСААФ тогда. Я двадцатикратный чемпион области по пулевой стрельбе. Кроме этого, еще чемпион области по спортивному рыболовству и призер по биатлону… Лыжные гонки — вот дипломы! — все первые места, призер гонки на 50 километров. И кроссы еще, первенство области по биатлону — первое место. Чемпион области в ГТО старше 45 лет. Вот и по туризму тут еще… Разные виды освоил! Как все успевал? Ну, работа такая — инструктор спортивный, надо было, чтобы за мной шли.
С «Апатитстроем» связаны долгие годы моей жизни — тогда Егоров был управляющим. Самое лучшее время для спорта в городе, я думаю. Все развивалось! И лыжную освещенную трассу стали делать, и стадион. И запросто на соревнования отпускали людей, даже на месяц, с сохранением зарплаты. Потом у нас Владимир Викторович Беляев был — тоже спорт развивал. Жалко, погиб он рано.
Очень хорошие годы были! Сейчас не то… Вот парни попросили научить их стрелять — те, кто на соревнованиях в тире был. Я же занимался в свое время во второй школе, в медучилище, в пятой школе. Очень много мальчишек на занятия ходили! А те из них, кто потом в Афганистан попал и вернулся, говорили: спасибо, что научил. Перворазрядников очень много было.
Их выдавали при выполнении спортивных нормативов,
побед на союзных и международных соревнованиях. У Алексея Воробьева их множество!
Фото Натальи Черновой
Рыба, медведи, зайцы
А в 1993 году инфаркт у меня случился. И в 1996 году ушел на инвалидность по нетрудоспособности. 35 лет отработал, а больничного ни разу в трест не приносил…
Чем теперь занимаюсь? Охотой и рыбалкой. Не зря же я спортивной ловлей занимался! Как было: “апатитстроевские” трезвые все ездили на соревнования, а остальные водки накупят — какой уж тут результат? И вот они пьянствовали, а мы рыбачили. Смотрите, статья в газете про наш спортклуб с хариусом на фото — это мы ездили в сторону Ковдора на соревнования… Вот еще статья в “Полярной правде” про меня, “молодого стрелка”, а мне тогда уже сорок было…
Этот год первый, когда я не хожу на лыжах — осенью на охоте ногу повредил. Но пойду, жду теплых дней. Охочусь нынче только на зайчиков. Медведей с 64-го года девятерых добыл, а десятого страшно — говорят, десятый последний. Зайчатинку едим, а медведи стали больные, есть их не надо, они на свалках питаются. Почему они в город пошли? Думаю, пищи им в лесу не хватает, ягоды мало, может, из-за гребенок, которыми собирают. Я летом за грибами в Титан ходил — чувствую, справа под елкой что-то шевелится, присмотрелся — морда медвежья торчит. Ну, я прошел тихонько, он не бросился.
А насчет названия Воробьиной… У нас директором в спортшколе “Юность” был Геннадий Николаевич Вербов. Он подтвердил мне, мол, в документах гора называется так официально. А что из-за меня, так это все знают, и коллеги, и друзья. Но мне, честно говоря, не нравится это сокращение — Воробьинка. Вот лучше бы — гора Алексея Воробьева. Ну, и так, конечно, хорошо…
Личный приз
Алексей Дмитриевич признался, что есть у него мечта — услышать о соревнованиях на горе “На призы Воробьева”. А пока их нет, он попросту протянул мне деньги и попросил передать их тренеру самых младших горнолыжников, чтобы тот купил призы маленьким спортсменам — девочке и мальчику. Это пожелание я выполнила сразу же. И надеюсь, что дети, которые катаются на Воробьиной, теперь будут знать, кто он, тот самый Воробьев.
