Я не дьявол и не монстр!

После гибели малышки от пневмонии эксперты обнаружили у нее травмы, которые стали поводом для возбуждения уголовного дела. После сообщения об этом многие жители города начали осуждать мать двойняшек — ее прошлую и нынешнюю жизнь. Мы встретились с женщиной и выслушали ее версию трагических событий. Что из этого правда? Решать не нам, а следствию и суду.

Про пожар и суды

24 июля в Апатитах погибла семимесячная девочка. По заключению медиков, причиной смерти стала двухсторонняя пневмония. Ее сестру-близнеца с односторонней пневмонией госпитализировали в областную больницу. Через несколько дней стало известно, что судмедэксперт обнаружил на лице, шее и ногах погибшей девочки кровоподтеки, а также перелом руки. По заключению эксперта, характер повреждений свидетельствует о том, что некто причинил девочке тяжкий вред здоровью. 28 июля в Апатитском следственном отделе СУ СКР по Мурманской области возбудили уголовное дело.

Через две недели после похорон дочери Наталья, мама детей, пришла в редакцию, и мы начали разговор с событий восьмилетней давности.

— Мы жили в трехкомнатной квартире: я и трое сыновей. Все у нас было нормально, у меня никаких конфликтов с законом не случалось, я работала, мальчишки ходили в детский сад. Однажды вечером я пришла с работы, но чуть позже ушла — отправилась в павильон за сладостями и сигаретами, а потом к сестре. С младшими детьми осталась няня, а старшего дома не было. Примерно через час позвонил сосед, я еще у сестры была, сказал, что у меня дома пожар…

Напомню, тогда в доме на Северной погибли оба мальчика, двух и четырех лет. Следователи провели проверку и установили, что в гибели детей никто не виноват. Скорее всего, поджег квартиру старший из детей.

— После гибели сыновей к нам никто из каких-либо отделов не приходил. Ни из полиции, ни из опеки.

А через два года у Натальи родилась дочка, еще через семь лет — девочки-близнецы. Спрашиваю:

— Не страшно было заводить детей после той трагедии?

— Страшно то, что сейчас происходит…

В сентябре прошлого года, еще до рождения близнецов, Наталью судили. Она этого не скрывает, говорит, нехорошая судимость, но все это в прошлом. Тогда ее приговорили к реальному сроку, но отстрочили исполнение наказания до того момента, когда дочери исполнится 14 лет. А потом на свет появились Саша и Карина.

— Дети у меня желанные были… Хотя не скрою, когда забеременела, не хотела рожать, муж уговорил. Потом я узнала, что будет двойня, и решилась. Близнецы же через поколение обычно появляются, а у нас в каждом — у меня есть брат, мы двойняшки…

После родов состояние здоровья у меня было не очень, и я сама написала заявление, чтобы детей временно поместили в Дом малютки. Но я их там не бросила, каждый день приезжала, привозила все, что нужно: памперсы, присыпку. Сидела с ними. И даже когда на работу устроилась, приезжала каждый вечер…

В мае этого года в жизни Натальи был еще один суд — на этот раз решали, может ли она быть полноценной матерью. Исковое заявление об ограничении ее в родительских правах поступило из отдела опеки. Основанием для подачи иска стало “возможное употребление матерью наркотических средств”. Справки от медиков, доказывающие обратное, положительная характеристика из Дома малютки, а также слова Натальи убедили судью в том, что она изменилась. В исковых требованиях отделу опеки отказали, и 22 июня 2016 года дети вернулись домой.

 

Болезнь и уход

 

— Когда я их забирала, у них уже были сопли и слюни, но тогда все предположили, что это из-за зубов. Потом одна начала нехорошо кашлять, с хрипом. 13 июля вызвала медика. Та сделала назначения, я все в аптеке купила…  

Медицинский работник к нам еще приходила, но ничего подозрительного не замечала. У детей периодически температура поднималась, я даже спросила врача: может, нам в больницу? Она ответила, мол, детское отделение в Апатитах закрыто, а в инфекционном нам делать нечего. А из-за температуры нам даже прививку делать отказались. Но, вообще, больными дети не выглядели: кушали хорошо, не вялые были, активные…

Вечером 23 июля девочки чувствовали себя неплохо, температуры не было, я понесла их в ванную. Честно скажу, не удержала Карину, она выскальзывать начала, я схватила ее за ручку. Она заплакала, я позвонила в “Скорую”, объяснила ситуацию, там сказали: дайте анальгин и наложите тугую повязку. Я так и сделала, она успокоилась, уснула. В половине пятого мы перенесли ее к себе в постель, все было нормально… 

Я проснулась где-то в половине восьмого. Взяла Карину на руки. Она уже не дышала. Я позвонила в “Скорую” и своей сестре…

Пока врач-реаниматолог оформлял документы, сестра, которая держала на руках Сашу, попросила его посмотреть ребенка, мол, у нее тоже жар. А он ответил, что не педиатр, а реаниматолог. Но потом послушал ее и сказал: берите такси и езжайте на прием. Дома в это время уже столько людей было — полиция, следователи, из прокуратуры. Все всё слышали…

 Потом уже я сама вторую “Скорую” вызвала, они нас повезли к врачу. Сначала отправились в “инфекцию”, оттуда в Кировск. Врач осмотрел ребенка, сделал назначения и отправил обратно в инфекционное отделение, в Апатиты. Там ей поставили капельницу. Потом нас забрали в реанимацию. Туда приехала целая куча врачей. Меня попросили уйти. После этого дочь отправили в Мурманск. До сих пор мне так и не говорят, что с ней. Была бы неживая, наверное, уже сообщили бы. А по телефону ответили, что никакой информации не скажут. Теперь сама поеду…

 

Девочка поправляется

 

Наталья уверена, что врач, которая наблюдала ее девочек, должна понести наказание за то, что пропустила пневмонию, которая и стала причиной смерти Карины.

А травмы, которые обнаружили не только у погибшей Карины, но и у Саши (у девочки тоже сломана рука и такие же, как у сестры, потертости на лице), Наталья объясняет так:

— Потертости около губ и носа были, отрицать не буду — я же им постоянно сопли-слюни вытирала. Следователи спрашивали, чем вытирала. Так платком, не наждачкой же!

У Карины на лице два маленьких синячка нашли. Они могли появиться, когда мы ей личико придерживали, чтобы таблетки дать. Были бы побои, я бы уже давным-давно сидела, наверное.

У Саши сломана рука? Неправда это! Ее ведь и дома врач осматривал, и медики в Кировске, потом в Апатитах — в инфекционном отделении, в реанимации. Ей же капельницу ставили, в ту ручку, которая, говорят, сломана. А ее врачи реанимировали, мужчины здоровые такие… Неужели, если бы у ребенка к этому моменту рука была сломана, она молчала бы? А она же молчала!

Сейчас следствие идет. Ко мне там, как к монстру, относятся, не верят ничему, ни одному моему слову. Я не знаю, почему так. Как быть, что делать — не знаю…

После похорон ко мне никто не приходил. Вот один раз вызвали к следователю, и все. Больше никого. В отдел опеки я сама позвонила и пошла — узнать, что дальше. Судя по всему, по отношению всех ко мне, понимаю: ничего хорошего меня не ждет. Как будто у всех желание добить. Я спать не могу, с ума схожу. Понимаю, что без огромных денег на адвоката мне не доказать ничего…

И люди очень злые. Какое они имеют право меня обсуждать?..

Боюсь, что детей заберут. Как можно не бояться потерять детей?

Старшая дочка, ей шесть лет, все понимает, о девочках часто говорит. Сыну уже 15, он тоже очень переживает. А я сейчас не живу, существую…

Поддерживает только семья — муж, сестра, брат. Они знают, какая я мать — не дьявол и не монстр. Была бы плохая — уже на всех учетах везде была бы. А ведь нет такого! Отовсюду в суд на меня хорошие характеристики дали. Наркотики я не употребляю. Доказала это тогда и сейчас буду доказывать, сама на анализы платные поеду.

Не представляю, что дальше будет. Не могу представить. Каждый день молюсь…

На следующий день после нашего разговора Наталья съездила в Мурманск. К дочери ее не пустили, сказали, без врача нельзя, а он ушел за несколько минут до приезда матери. Вещи, которые она привезла для девочки, забрали и сообщили, что здоровью ребенка ничто не угрожает.

Вскоре Наталью ждет еще один суд — отдел опеки подал исковое заявление об ограничении ее в родительских правах. И еще одно. По уголовному делу Наталья проходит в качестве подозреваемой.