А вас жареный петух, извините, часто клюет? Со мной случается. В эти дни я себя Прометеем чувствую, только того орел клевал, и в печень, а меня — другая птица, и в другое место… Правы были стекольщики, ох как правы! Говорили же: мы тебе стеклопакеты в шесть секунд поставим! А я все раздумывал, сомневался, резоны приводил сам себе убедительные — тормозил, одним словом. А вот теперь вторую неделю дует северо-западный ветер, с морозом. Зашел на кухню тут ночью, а мне ветер в лицо. Из закрытого окна. И вот теперь вместо того, чтобы спать по ночам, я сижу у колыбели сыночка и придерживаю одеяло на нем — одеяло сдувает сквозным морозным ветром. Колыбелью я называю большой диван в гостиной, а сыночком — тридцатилетнего мужчину, который приехал к папе погостить.
Какая разница, сколько вашим детям — все равно они дети. Для моей мамы я все еще маленький и непослушный. Почему она до сих пор так хочет, чтобы я ее слушался — на ночь съедал бы звездочку корицы и щепотку имбиря, чтобы не болеть, в отпуск ездил бы только в город Орел, то есть к ней (но лучше, чтобы и жил там, с ней в одной квартире), а женился бы лишь на тех девушках, которых она укажет. И тогда будет мне счастье. Однажды я не выдержал:
— Ма, тебя послушать, так я бестолочь и неудачник!
— Но ты же куришь и кашляешь!
Я своих детей не угнетаю. Мне так кажется. А что они думают, и спрашивать не хочу. Не хватало еще им слово давать.
Слова не даю, а наливать приходится. Собрались тут на ужин — сын с женой, дочь без жениха. Пришлось выпивать с ними. Ужас! Еще недавно Коля букву «р» не выговаривал, Катька жила с разбитыми коленками, а теперь они — мои собутыльники. Но что делать — в квартире холодно. Не морозить же их чаем.
Надо позвонить стекольщикам и покаяться. Сэкономил! Деньги-то все равно потратил, а околеть теперь запросто могу. Сейчас некоторые наши рекламодатели, напуганные кризисом, сворачивают свои рекламные бюджеты. Экономят, значит. Я бы не советовал. На каждого экономного петух жареный найдется.
Черная полоса (да и черной ее пока назвать нельзя, так, серенькая) — это еще не конец света. Пройдет она. Только клиентов потом вернуть гораздо трудней. Я понимаю, жаба душит — тратить на рекламу деньги. Самому всегда жалко — призы за разные конкурсы, соревнования, спорт, искусство, сувениры. Вот честное слово, обхватил бы все призы и деньги мертвой хваткой и сам бы с ними сидел и наслаждался. Увы… Как только о нас перестанут говорить как о спонсорах (а именно это — наша реклама), можете подводить к нам своих детей и прощаться под песенку Альбинони «Когда-нибудь и где-нибудь». В открытом деле, в бизнесе, нельзя уходить из поля видимости, нельзя, чтобы о тебе забывали. Сколько на моей памяти (почти за восемнадцать лет газеты) исчезнувших фирм. И первым делом они снимали у нас рекламу. Нет, пусть все будут здоровы и благополучны! Лишь суетиться на надо. И жабу удушающую гоните прочь. Чтобы не каяться. Как я теперь по поводу новых окон…
Все, что выше, я написал в среду. А в четверг на смену ветру пришел мороз — ниже двадцати. Пойти, что ли, ботинки зимние купить…
Не кашляйте!
Недоумение недели: Какой-то невеселый у нас некролог получается.
