Латвия европейская,

Я не была в Латвии 23 года. За это время могла только наблюдать за происходящим в этой стране по новостям в телевизоре или Интернете. И по рассказам многочисленных родственников. Большинство которых сейчас там не живет — уехали в другие страны в поисках лучшей жизни.

Все рассыпалось

Мы ездили в эту тогда еще советскую республику каждое лето — там жил мой дед и все родственники по отцу. Огромное дружное семейство собиралось на хуторе во время сенокоса, сбора вишни или яблок, в августе — мед качать. У деда было разнообразное хозяйство: огромный сад, небольшая пасека, две коровы, три свиньи, до десятка овец, куры, количество которых знала только бабушка. Именно там я научилась доить корову, ездить на лошади, залезать на огромные липы, выковыривать косточки из вишен и выжимать прессом яблочный сок, есть свежий мед, намазывая его на разрезанный на две части огурец. Подростком я много раз рассыпала лепестки роз перед свадебными парами, когда мои старшие братья женились, а сестры выходили замуж.
Детство закончилось как раз перед тем, как стал рассыпаться Союз. Но тогда я даже и представить себе не могла, что когда-то буду проходить таможенный досмотр и сдерживаться, чтобы не ответить на хамство латышского пограничника.
Перед распадом СССР многое в Латвии напоминало события, которые сейчас происходят в Украине: в конце 80-х здесь появились два фронта — один выступал за независимость, другой — за сохранение членства в СССР. Правда, до войны не дошло — процесс отделения получился мягким, к моменту распада Латвия приняла Декларацию о восстановлении независимости, подкрепила ее опросом. После отделения в стране начался длительный процесс вступления в Евросоюз, членом которого Латвия стала лет семь назад.
Все это время попасть на дедушкин хутор можно было, но поездки уже не были такими легкими и увлекательными. Хотя мои дети еще года четыре с удовольствием проводили там каникулы.
Когда дед умер, быстро рассыпалось все то, что еще оставалось, — большая семья, как некогда большая страна, разделилась на множество маленьких. Мы почти перестали общаться.

Холодная встреча

В начале октября я все-таки решилась на путешествие в Латвию — нужно было привести в порядок документы на землю и хутор, оставшийся отцу в наследство. Отправились на машине, специальную визу не оформляли, воспользовались действующей Шенгенской.
На пропускном пункте сразу же столкнулись с местными “особенностями” — здесь, чтобы заполнить декларацию на ввозимые сигареты и алкоголь, не нужно идти в здание таможни. Поэтому нас, как только мы вышли из машины, оставив ее у стоп-линии, и направились по привычке к зданию, сразу остановили. Причем латышский таможенник, прекрасно владеющий русским языком, разговаривал с нами с сарказмом, издевкой и превосходством. Получалось, что мы сами должны были догадаться, что нужно оставаться в машине, пока к ней кто-нибудь не подойдет. Во всяком случае все информационные таблички — только на латышском.

— Вы у себя в стране тоже на перекрестке машину бросаете и уходите? Вы бы еще ключи в ней оставили! Так вот идите, сядьте в машину и там свои декларации заполняйте! Надеюсь, разберетесь хоть куда имя и фамилию вписывать?..

Вот такой “учтивый и сдержанный” прием. Я на него обиделась и решила: если еще поеду, то только через Финляндию.
И, кстати, оказалось закрытым не только здание таможни, но и туалет тоже. Хорошо, что дальше, на обочине, стоят кабинки биотуалетов — это забота о дальнобойщиках, которые проводят здесь много времени в очень длинных очередях вдоль дороги. И то радует — торговые отношения между нашими странами сохраняются.

Пишут на латышском, говорят на русском

Территория Латвии — всего 64589 квадратных километров, это в два раза меньше Мурманской области. Она граничит с Эстонией на севере, с Россией — на востоке, с Белоруссией — на юго-востоке, и с Литвой — на юге.
Мы ехали в Даугавпилс — это крупный город на краю страны, рядом — границы с Белоруссией и Литвой. Русские всегда были большей частью его жителей. Хотя, по общей статистике, в стране и по сей день живет не менее 30 процентов русских.
Первое, на что обратили внимание, — это дороги. Наши, родные, построенные еще в советское время, с заплатками. Членство в Евросоюзе на них никак не повлияло.
Сам город мне всегда нравился — здесь ухоженные газоны и парки, красивая архитектура. Сейчас все вывески на магазинах и учреждениях только на латышском языке. А вот латышской речи за четыре дня я так и не услышала — все говорят на русском. И, к счастью, неприязненного отношения я больше не встретила — все были предельно вежливы и даже старались помочь.
Отель мы забронировали заранее через Интернет, и угадали. “Дуэт” оказался очень уютным, с крытой охраняемой парковкой, хорошим номером и приятным персоналом. Сутки (с завтраком) на двоих стоят здесь в рублях 1150. Цены на продукты в магазинах — приблизительно как у нас, только бензин “кусается” — 1,3 евро за литр.
Постоянный пересчет с евро в рубли — это еще одна вынужденная необходимость на территории Латвии. Причем местные жители и сами еще не привыкли к новым деньгам — евро стало здесь единственной валютой с начала этого года.
Зато ни с какими бюрократическими препонами я не столкнулась — земельный налог здесь можно заплатить за пять минут. В одном кабинете волостного правления получаешь квитанцию, в соседнем — оплачиваешь. Да и в нотариальной конторе работают без лишнего пафоса — на перевод нотариальной доверенности с русского на латышский ушло два дня и 60 евро.

В поисках работы

Пока ехали на хутор, усиливалось чувство — что-то не то. Потом поняла — безжизненно как-то все, не хватает собачьего лая на хуторах и огромных пастбищ для коров. Их просто больше здесь нет — животноводство замерло. Так же, как и производство сахарной свеклы, пшеницы, ячменя. Все, что выращивают в окрестностях, — это кукуруза. Для биотоплива. Это такой эксперимент, финансируемый Евросоюзом — он здесь правит бал во многом. Местные жители рассказали: если ты владеешь большим участком земли и ничего не выращиваешь на нем, а просто скашиваешь траву, то получаешь от Евросоюза деньги. Небольшие, но хватает, чтобы заплатить земельный налог. Кроме того, этой осенью правительство страны приняло закон: теперь купить землю сельхозназначения можно только имея диплом специалиста сельского хозяйства. В общем, контроль ужесточается. И, как видно, желание заниматься таким производством мало у кого возникает.
Если честно, очень трудно понять — чем живут латыши. Люди вынуждены искать работу за границей. Почти все мои родственники в возрасте от 20 и до 60 лет уехали из Даугавпилса в Испанию, Италию, Англию, Ирландию. Там нашли работу, там живут.
Численность жителей страны, по статистике, все время сокращается, в том числе и в результате миграции. Сейчас население Латвии — 1 994 300 человек, три года назад оно было на 180 тысяч больше.
Недвижимость и земля здесь потеряли ценность. Казалось бы, в такой маленькой стране земля должна быть на вес золота. Так, собственно, и было до вступление в ЕС, но теперь все изменилось. Например, участок в пять гектаров (с домом и постройками) даже за 400 тысяч рублей продать очень трудно. В Апатитах подчас шесть соток с домом за такую цену уходит легко. Риелтор, что взялся за продажу нашего хутора и земли, пожаловался: почти год не может продать однокомнатную квартиру в центре города даже за 3,5 тысячи евро (меньше 200 тысяч рублей).
А вот сметана здесь по-прежнему очень густая и вкусная. И среди множества импортных продуктов еще можно найти копчености и конфеты местного производства. Правда, кукурузные палочки меня разочаровали. Хотя, возможно, это тогда, в детстве, они казались такими необычайно вкусными…