“Ломая лед”

— Только-только улеглись эмоции. Теперь хочу поделиться впечатлениями, — говорит Оля. — А то про спортсменов-паралимпийцев уже написали, про волонтеров написали, а про артистов — ни слова!

Сейчас и 10 лет назад

На самом деле об Ольге Лисеенко “ДД” уже писала. И когда закрывали Центр временного пребывания молодых инвалидов на Московской — Оля обращалась с письмом к губернатору, а потом и лично встречалась с Мариной Ковтун. И гораздо раньше, когда Ольга, еще не Лисеенко, а Иванова, получила тяжелейшие травмы в автомобильной аварии.
Октябрь 2004 года. Оля Иванова села в маршрутку и поехала в Кировск на занятия. У нее к тому моменту уже был диплом Хибинского колледжа, работала в турагентстве, но решила получить высшее образование в кировском филиале Костромского госуниверситета. День как день, пассажиров в маршрутке мало — повезло. Но до Кировска она не доехала — микроавтобус перевернулся. А вместе с ним вся Олина жизнь.
23-летняя девушка получила тяжелейшие травмы, понадобились три сложнейшие операции, длительная реабилитация. Надежды на то, что удастся встать из инвалидного кресла, были. В 2006 году “ДД” публиковала большое интервью с Ольгой, в котором она рассказывала о своей жизни и мечтах. И о желании встать на ноги. Оля и ее семья тогда очень ждали поездку в Санкт-Петербург, в одно из известных медицинских учреждений. Однако врачи оценили исход операции как 50 на 50: либо встанешь, либо совсем не сможешь двигаться. Даже в коляске. К тому же цена оказалась заоблачно высокой. Операцию решили не делать.

Мне повезло

Легко ли было выбрать между желанием ходить и возможностью стать абсолютно недвижимой? Только Ольга, которая в детстве занималась спортом и всю жизнь любила танцевать, выбор обязана была сделать. И сделала.

— Не было никаких истерик. Сама удивилась. Сначала думала, что осознание ситуации ко мне не пришло еще. Но за столько-то лет оно же должно было прийти! — улыбается Ольга.

Она вообще много улыбается, и ей это очень идет. Оля — человек эмоциональный, артистичный, с ней легко и весело общаться. Из породы людей, о которых говорят: раз увидишь — не забудешь. С самого порога мы принялись болтать, как будто знакомы сто лет. И только минут через десять до меня дошло, почему я не вижу в квартире стульев…

— Мне повезло, что на реабилитации в 2007 году я познакомилась с Игорем. А через год мы там же и поженились, — говорит Ольга, которую теперь мы знаем под фамилией Лисеенко.

Ее муж, Игорь — из Петербурга. Он тоже колясочник и приехал в Сестрорецк на курс реабилитации. Судьба. Ольга рассказывает о знакомстве и первом поцелуе, об их совместной жизни, путешествиях. Семья Лисеенко живет на два города. Осень и зиму проводят в Апатитах, весну и лето — в Санкт-Петербурге или в санатории.

Давай попробуем?

Собственно, история с выступлением на открытии Паралимпиады в Сочи и началась в Питере.

— В сентябре позвонил знакомый, он тоже на коляске, и предложил сходить на кастинг, — рассказывает Ольга. — В Питере его проводили президент Федерации спортивных танцев на колясках Елена Лозко и Константин Васильев, тренер сборной России по спортивным танцам на колясках. Это же олимпийский вид спорта! А я подумала: отчего бы не сходить? На кастинг приехали 46 человек. Нас попросили повторить определенные движения, показать, как управляешь коляской. В результате я подошла, а моя коляска — нет. Нужна была активная, такая, как у спортсменов. Она стоит несколько десятков тысяч рублей.

Вот тут все могло бы и закончиться. Но, к счастью, Оля, уже захваченная желанием выступить на главном олимпийском стадионе, и ее семья нашли помощь.

— Я могу через вас поблагодарить? Тогда огромное спасибо предпринимателям Руфату Керимовичу Байрамову, Владимиру Прокопьевичу Комягину и главе города Леониду Лукичеву! С их помощью я смогла купить новую коляску, на которой выступала в Сочи.

Когда кресло “приехало” из Москвы в Санкт-Петербург, Оля быстро в него пересела и приступила к тренировкам.

— До ноября ездила на тренировки — два раза в неделю занимались хореографией. Очень много внимания уделяли положению рук, выражению лица. Потом я уехала в Апатиты, чтобы провести дома новогодние праздники. Получила вызов на участие в церемонии и билет на самолет, который мне прислали на электронную почту. 17 февраля наша группа вылетела в Сочи из Санкт-Петербурга, это был мой первый полет на самолете.

Сочи. Недосып

В Сочи артистов-колясочников (а на церемонии открытия их выступала почти сотня) встретили на специальном автобусе и отвезли во временную деревню, где они жили. Первые этажи домиков, как рассказала Ольга, отвели для колясочников, вторые и третьи заняли остальные артисты. А сама деревня расположилась рядом с Олимпийским парком.

— В Сочи на самом деле организовали “доступную среду”, все в деревне и в городе приспособлено, — продолжает Ольга. — На вокзале работают специальные лифты, на коляске без проблем можно заехать в автобус или в вагон электрички. Везде помогали волонтеры — сопровождали, если нужно, помогали на посадке и высадке.
Конечно, свободного времени было совсем мало, но когда оно появлялось, мы гуляли по городу, в выходной день побывали в Адлере. А какая погода хорошая стояла, просто лето! Но основную часть времени все-таки занимали тренировки — по семь часов в день. Тренировались в огромных ангарах. Было очень много людей. Сразу сложилось впечатление, что мы будем делать что-то грандиозное. С нами работали специалисты не только из России, но и из других стран (главный хореограф постановки — Брин Уолтер известен работой на церемониях открытия нескольких Олимпиад). На входе каждому артисту выдавали манишку с номером, наушники и радиопередатчик — так мы слышали команды хореографов и перевод синхрониста.

Рыбаки на “Фиште”

— Привыкнуть к работе в огромной массе народа было не сложно. Наш сегмент — “Рыбаки” — это триста артистов. Но работу так хорошо организовали, что все быстро разобрались, что к чему. Единственное, что мне мешало, это хронический недосып. Я даже завтраку предпочитала лишние 10-15 минут сна. Поэтому питалась практически одними ланч-боксами — их нам выдавали на репетициях каждый день.
Через две недели занятий мы поехали репетировать на стадион “Фишт”. Было ужасно холодно и ветрено, мы замерзли даже в шапках и пледах. А на 6 марта назначили генеральный прогон, перед которым выдали костюмы.  Занимались костюмами итальянские модельеры, они же их привезли, а на вопросы по поводу костюмов у них был один ответ: белиссимо! В результате мы изображали рыбачек в юбках, блузках, жилетах и кокошниках.
И вот он, день открытия — 7 марта. Стадион ревет так, что в подтрибунных помещениях все трясется. Мы, “рыбаки”, выходим после делегаций спортсменов с флагами. 40-тысячный “Фишт” встречает нас так обалденно, что мне трудно подобрать слова. Сразу скажу, что картинка по ТВ не отражает того, что на самом деле происходило. Я смотрела потом трансляции в записи, но любительское видео зрителей эмоционально гораздо сильнее. А уж когда ты сам стоишь на стадионе… Сердце до сих пор трепещет.
Наша группа танцевала, выстраивалась в лабиринт, в фигуру оленя, защитный медальон. Когда закончили, уходили по коридору, через живой людской коридор. Это были невероятные минуты.

“Пятеру” — волонтеру!

На следующий день артисты должны были уезжать. Полетела домой и Ольга.

— Тогда казалось, что все! Больше никогда не переступлю порог “Фишта”, не услышу голоса хореографа в наушнике, не будет суматохи, страха, что где-то потерял аккредитацию (а без нее никуда). Мне стадион снился каждую ночь. Так в грусти я прожила несколько дней. И вдруг мне позвонили. Спросили, могу ли я прямо сегодня вылететь в Сочи, чтобы выступить на закрытии Паралимпиады? Трепет. Волнение. Секундное замешательство. Конечно же, могу!

Вылететь удалось на следующий день, 13 марта. А церемония закрытия должна была пройти уже 16 марта. Оля оказалась в компании тридцати колясочников, в основном — представителей Федерации спортивных танцев на колясках. Кстати, в репортаже с церемонии Дмитрий Губерниев сказал, что все артисты — танцоры, члены федерации. Мы с Олей, когда смотрели запись, сильно веселились. Может, ей это членство уже присудили, да она сама про то не знает?

— Сделать номер, поставить танец нужно было за два дня. Мы работали по 10 часов в день, совсем перестали спать. На одну из репетиций к нам приходил Константин Эрнст — исхудавший, замученный. Было тяжко, но оно того стоило. Мы такой номер сделали, что просто “зажгли” “Фишт”! Видели, какие у нас были костюмы? Они светились, и диски на колесах колясок светились. Главной идеей номера был дух Паралимпизма, который мы — колясочники, должны были передать гимнасткам-воздушницам.

Домой артисты отправились через два дня после закрытия. Работа, пусть и тяжелая, но такая необыкновенная, которую они делали вместе, никак не отпускает. Они продолжают общаться, переписываются в соцсетях, ждут открыток из Сочи, которые обещал отправить кто-то из местных.

— В Сочи работали волонтеры со всей страны, там сложилась такая традиция — “Пятеру” волонтеру”. То есть, когда их встречаешь и слышишь “Дай “пятеру” волонтеру!”, нужно обязательно “отбить”. Так вот, от меня “пятера” кировским и апатитским волонтерам! Кстати, на юге колясочников не воспринимают как каких-то особенных людей. И, мне кажется, не только из-за Паралимпиады. Ведь большинство санаториев, где проводят реабилитацию, именно на юге. А как нас в городе приветствовали после выступлений!

Оля до сих пор часто перелистывает фото, пересматривает их номера на “Фиште”. Говорит, главное настроение после участия в церемониях — такая светлая, легкая печаль вперемешку с гордостью и счастьем.

— Мне очень нравится слоган, который придумали для Игр в Сочи. Это были по-настоящему “Жаркие. Зимние. Мои”.