Никто не отвернулся

1 апреля, в день шуток и розыгрышей, полковник милиции, бывший начальник кировского отдела бывшей милиции получил копию приговора суда. Приговора, по которому он виноват, но не наказан. Как сейчас Дмитрий Юрьевич видит свое дело, он рассказал нашей газете.
Спустя пять дней после приговора мы еще раз встретились с Дмитрием Юрьевичем, чтобы он рассказал, каково оказаться по ту сторону закона.

— С чего для Вас началось Ваше уголовное дело?
— 26 июля 2011 года был обычный рабочий день, в конце пообщались с Сергеем Витальевичем (Сергей Бабенко — на тот момент начальник МО МВД России “Апатитский”), и я уехал. Прошло немного времени, позвонил Сергей Витальевич и попросил вернуться, объяснил, что у сотрудников отдела собственной безопасности есть вопросы. В отделе никаких вопросов мне не задавали, а повезли в Апатитский следственный отдел СК РФ. Там мне и сказали, что в отношении меня возбуждено уголовное дело. Мы там со следователем поговорили, потом поехали ко мне домой — там прошел обыск.
— Как семья отреагировала?
— Они в отпуске были, так что о деле узнали только из СМИ.
— Мне рассказывали, что Ваши соседи отказывались идти понятыми на время обыска. Это правда?
— Не могу сказать — не знаю. Бабушки-соседки, конечно, в шоке были, хорошо еще меня не в наручниках выводили.

Ночью, после обыска, Дмитрия Юрьевича повезли в Мурманск, где поместили в изолятор временного содержания.

— В камере много народу было?
— Нет, я один был, почти двое суток. Изолятор там хуже нашего, и кормят плохо (смеется). Неприятно находиться в камере, да и спать в изоляторе в той ситуации не получалось. Там пришло осознание, что то, о чем и не думал никогда, — случилось. Но тогда я и не предполагал, что произошедшее примет такие масштабы. О своем реноме тоже не думал. Мысль была только одна: как выйти? В Мурманске знакомых нет, посоветовать адвоката некому. Психологически очень сложно было.

За неполные сутки к Гончаруку несколько раз заходил следователь, побеседовать без протокола и “подготовить” к допросу. Настоящий допрос начали часов в шесть вечера. С самого начала Дмитрий Юрьевич не признавал себя виновным, но соглашался с версией следствия и ничему не удивлялся, говорит, обычные методы работы.

— Судя по материалам дела, Вы довольно долго жили под наблюдением: телефоны прослушивались, и даже наружное наблюдение за Вами вели. Неужели не знали об этом?
— Нет, — говорит Дмитрий Юрьевич. — Даже подумать не мог, ведь я не считал, что совершаю преступление. Иначе дома у меня вряд ли что-нибудь изъяли бы…

За что судили

Приговор оглашали 28 марта. На то, чтобы дойти до главного, у судьи ушло больше часа. Бывшего начальника кировского отдела милиции обвиняли в злоупотреблении должностными полномочиями и в незаконном предпринимательстве. Во время судебного разбирательства в зале заседаний допросили множество свидетелей, в том числе бывшего и нынешнего руководителя межмуниципального отдела МВД России “Апатитский”. А также зачитали показания иностранцев, которые в этом деле играли не последнюю роль.
Суд длился три с половиной месяца. 26 марта состоялись прения сторон, во время которых участники процесса еще раз аргументировали свои позиции.
По мнению государственного обвинителя, Дмитрий Гончарук с 2008 по 2011 год организовывал рыболовные туры для иностранных граждан. То есть предоставлял услугу, которая является видом экономической деятельности, требующей регистрации в установленном законом порядке. При этом он, будучи сотрудником милиции, знал, что никакой предпринимательской деятельностью ему заниматься нельзя.
Для минимизации своих расходов, связанных с организацией этих туров, а также в целях увеличения прибыльной части от этой деятельности он использовал служебный транспорт. В этом, по словам гособвинителя, заключался корыстный мотив, с которым действовал Гончарук.
Помимо этого, подсудимый нанес существенный вред отделу полиции: материальный в размере 25283 рублей 31 копейки и, если можно так сказать, моральный — пострадал имидж как сотрудника милиции, так и всего отдела в целом. Как пояснила в прениях государственный обвинитель, Гончарук использовал в личных целях служебный транспорт, предназначенный для защиты интересов граждан. Тем самым дискредитировал работу милиции в глазах граждан, умалил работу сотрудников органов внутренних дел, а также вызвал негативное мнение о работе отдела среди населения. Поскольку сотрудникам отдела было очевидно, что один из руководителей отдела использует транспортные средства в своих целях, у них тоже сложилось негативное отношение к руководству.
И самое главное: за три года Гончарук получил доход — 3 миллиона 191 тысячу 839 рублей 44 копейки. Деятельность Гончарука, по мнению гособвинителя, доказана показаниями свидетелей, путевыми листами, аудиозаписями телефонных переговоров, видеосъемками службы наружного наблюдения и другими материалами.
В конце своей речи гособвинитель просил суд признать Гончарука виновным, назначить наказание в виде штрафов, общая сумма — 360 тысяч рублей. А также применить дополнительное наказание — на три года запретить занимать должности в органах внутренних дел. Но в то же время, по мнению стороны обвинения, Гончарука следовало освободить от наказания в связи с истечением срока давности и амнистией.

Ошибка, но не преступление

Если не вдаваться в юридические тонкости речей защитника Дмитрия Юрьевича и его самого, то сводились они к тому, что Гончарук помогал иностранным друзьям ездить на рыбалку.
Дмитрий Юрьевич не отрицал факт использования служебного транспорта. Он считает, что это его ошибка, за которую он уже расплатился, то есть уволился из милиции. Остальные обвинения, по мнению его защитника, голословны.
Ничем не подтвержден тот факт, что Дмитрий Гончарук формировал, продвигал и реализовывал туристский продукт. Никто из иностранцев не знал, что они едут в организованный Гончаруком тур. По словам защитника, все иностранцы говорили, что собирались группой, ехали в Апатиты, скидывались на продукты, бензин и другие необходимые атрибуты рыбалки. Здесь их встречал друг Дима, с которым они ехали на реку, зачастую на своих машинах. На месте ставили личные палатки. Многие иностранцы в своих показаниях говорили о том, что после окончания рыбалки им возвращали непотраченные деньги.

— Какая же это организация? Почему обвинение игнорирует показания иностранцев? — задавал риторические вопросы защитник.

Ответить на них в прениях вряд ли кто бы смог, но таким образом защитник еще раз указывал на то, что в материалах дела есть недостатки. Вопросов во время прений у него было немало. К примеру, какие явные следы преступления обнаружены во время обыска в квартире Гончарука? Или каким образом доказан умысел в действиях его подзащитного? Говорил защитник и о том, что впервые участвует в деле, где после опроса свидетелей надо оглашать их показания, данные во время следствия.

— Они в заседании совсем по-другому говорили! Потому что слов таких, какие написаны в протоколах, не знают!

И о нанесении ущерба авторитету отдела милиции у защитника есть четкое мнение. Негативный имидж создали некоторые телеканалы, показав сюжет с личным видео Гончарука, предоставленным журналистам органами следствия. Ролик журналисты снабдили нелицеприятными комментариями.
В прениях и в последнем слове Дмитрий Юрьевич еще раз признал ошибку — использовал милицейские машины, — но уточнил, что это не были авто со спецсигналами и сиреной.

— Меня обвиняют в оскорблении звания сотрудника милиции. Где хотя бы одна жалоба от граждан России, иностранцев, организаций на то, что Гончарук пришел куда-то и незаконно что-то потребовал? Я знал, что я сотрудник, долгое время проработал и имею некоторые понятия о чести и достоинстве! Я нарушил и этого не отрицаю, поэтому рапорт написал и ушел. Если я что-то и делал, то так, чтобы не было ущерба работе отдела. Нет ни одного факта дезорганизации отдела от использования мною транспорта. Нет таких доказательств и не будет. Все остальное — слова!

И уже в который раз Дмитрий Юрьевич утверждал: на рыбалку ездил с друзьями, а не с туристами.

— Если бы я имел цель заработать, то встретил бы не компанию друзей, а возил бы по пять-шесть групп за сезон. Кстати, река у нас не одна, можно было бы и в другие места возить группы, а также организовать зимнюю рыбалку. Но не было у меня такой цели! Я имею 18-летний стаж работы в милиции и прекрасно знаю о запретах, в том числе и на занятие предпринимательством. Да и зачем мне нужно было им заниматься? Ради 100 тысяч в год? У меня доход был полтора миллиона в год, по-моему, достаточно, чтобы обеспечить себя и семью.
Это уголовное дело и весь процесс — не скажу, что сведение счетов… Буду называть все своими словами: просто надо было реализовать оперативное дело. Как угодно! Поэтому никто не мог принять иных решений. Я много лет отработал и все прекрасно понимаю.
Мы установили в суде, что это обычное уголовное дело. Так откуда же такой резонанс, с привлечением всевозможных СМИ? Разве любое обычное уголовное дело так освещают? Почему мы не обсасываем и не расписываем все ужасы каждой кражи?

Большая часть зрителей, комментируя ролики, писали на сайтах, что это спланированная акция, направленная на создание общественного мнения, чтобы таким образом повлиять на решение суда.
Итак, суд признал Дмитрия Гончарука виновным по обеим статьям, но освободил его от наказания в связи с амнистией и истечением срока исковой давности.

Постскриптум

— А о каких таких уликах, явно доказывающих Вашу причастность к преступлению, говорила в суде представитель гособвинения?
— Не знаю. Изъяли флешку и два диска с записями, которые потом отдали журналистам. Кстати, в суде эта запись как доказательство не рассматривалась. Деньги еще изъяли.
— Тот самый миллионный доход дома хранили?
— Вот и жена меня каждый день пытает — куда миллионы спрятал, — смеется Дмитрий Юрьевич. — Нет, изъятые деньги — это наши личные накопления. Документы, подтверждающие это, я в суде предъявил.

В судебном заседании установили, что деньги не имеют отношения к инкриминируемым преступлениям. А по приговору суда они  подлежат возврату владельцу.

— Вы к своему делу, похоже, относитесь философски и с юмором. А как семья, друзья, бывшие коллеги?

— Жена поддерживала все время, дети после выхода сюжетов по телевидению посмеялись, сказали: папа теперь звезда! Друзей даже больше стало, и коллеги не отвернулись. Вот только иностранные друзья ехать сюда побаиваются. Им тоже досталось: сначала здесь задержали, опросили, потом еще дома в полицию пришлось ходить. Кстати, многие отказались давать показания в полиции, тогда их допрашивали в судебном порядке. Но нашелся один — давний друг из Норвегии, который и в суде от дачи показаний отказался. За что его наказали штрафом. А он в ответ сказал, что гордится своим поступком, таким образом он выразил свою принципиальную позицию. Все закончилось, но осадок, конечно, остался. Нужно время, чтобы все затянулось, как порез на пальце.

— У Вас была возможность воспользоваться амнистией. Почему не сделали этого?

— Амнистия — это не реабилитирующее основание для прекращения дела. А я хотел доказать свою невиновность, а для этого надо было идти в суд.

— Обжаловать приговор будете?

— Я понимаю, что чуда не случится, так что надо все хорошо обдумать.