Дочка задерживалась с прогулки, я начала нервничать. Как вдруг раздался телефонный звонок: «Мама, я скоро приду. Просто я поранила коленку, и мы зашли к Полине обработать рану. Не переживай, все нормально, скоро буду». Дочь положила трубку. А моя тревога не ушла, она лишь поменяла свой характер.
Не помню!
Конечно, когда дочка пришла домой, я стала задавать ей вопросы: где поранилась и как, чем обработали рану и как скоро? Саша рассказала, что она с друзьями гуляла в академгородке, где они играли в «слона». Вот она и упала при очередном прыжке в сугроб, а там штырь какой-то был. Рану обработали перекисью водорода примерно через час после того, как дочь упала.
Пожалуй, из-за этого часа все и началось. Столько времени прошло! А вдруг зараза какая попала? Тем более, что рана глубокая, хоть и небольшая. Я не медик и сама не знаю, что могли дать мои расспросы. Но я стала выяснять, что за штырь, как он выглядел, не ржавый ли.
А дочка… не помнила! Она не могла объяснить толком ничего. Мне показалось это подозрительным.
— Значит, завтра пойдем туда, где вы гуляли, и ты покажешь мне сугроб, в который упала, и что там за штырь, — завелась я.
— Да я вообще не помню, где этот сугроб! — ответила Сашка, закатив глазки.
Еще не легче! Точно где-то на стройке лазила, а может, и вовсе «паркуром» увлеклась?
— Ну раз ты ничего не помнишь, придется позвонить твоим друзьям, может, они что-то помнят, — я решила не отступать.
Еще один
Я стараюсь строить отношения с дочерью на доверии. Не хочу контролировать и проверять каждый шаг. Но на этот раз у меня не получилось.
— Нет, я не видел, как Сашка упала, — уверял меня Семен. — Я впереди шел, а она с девчонками сзади. Я, когда обернулся, увидел — у нее вся коленка в крови. Ужас какой! А как она упала и где, не знаю.
Про игру в «слона» ни слова. По словам Семена получалось, что компания просто прогуливалась по городу и Сашка при этом поскользнулась.
Я уже хотела завершить разговор с Семеном, чтобы спросить у дочки, почему у нее с другом разные версии падения, но трубку взяла мама Семена. Она услышала разговор сына и решила вмешаться.
Оказалось, в тот вечер Семен тоже пришел «раненый». У него был разбит затылок. Он сам попросил маму посмотреть «что у него там». Объяснил просто — поскользнулся, упал…
Другим ребятам я звонить не стала. Сашка начала жаловаться на боль, на то, что рана «щиплет», что нога не сгибается. Видимо, моя тревога передалась и ей — дочь стала спрашивать, все ли будет нормально. В общем, мы поехали в приемный покой, где ей наложили повязку, успокоили, что «жить будет», и дали направление к травматологу.
Вернулись мы поздно, и продолжать разговор о том, где же они все-таки гуляли, не было сил, тем более дочь заверяла, что одновременные травмы ее и Семена — случайность и совпадение.
Пока мама не видит
Когда я рассказала эту историю на работе, коллеги стали вспоминать свои подвиги на прогулках в детстве.
— Я до сих пор удивляюсь, как мы тогда все живы остались, — сказала Наташа. — Чего только мы не вытворяли: и с гаражей прыгали, с ножами и камнями играли, по стройкам бегали…
Оказалось, по стройкам бегали все. Я лично полдетства на стройке пятнадцатой школы провела. Еще на крышу своего дома регулярно лазила с подружками. А вот в подвале не помню, чтобы была, зато, похоже, все остальные там немало времени провели.
— У нас в подвале диван старый стоял, — говорит Марина, — мы там тусовались, костер жгли. Однажды «пожарку» даже вызвали взрослые. Пока подвалы не закрыли, мы там все время развлекались — стекловату с труб снимали, кидались ею, а потом чесались все…
— А мы еще на «промке» гуляли, искали там «золото партии» или труп, — вспомнила Катя.
— А мы однажды в горы ушли, — вспоминает Оля. — Я тогда в Кировске жила, и мы с подружкой Лариской пошли пешком на 25-й километр. Но шли мы не по дороге, а вдоль подножия горы, а потом и вовсе решили на нее взобраться. Но просто так ведь неинтересно забираться, поэтому мы решили выбрать место для памятника геологам. На оголенные уступы вставали: если вдвоем помещались в позе рабочего и колхозницы, значит, подходящее место. Леммингов ловили. Потом есть очень захотелось и холодать стало. Только тогда домой и пошли. А там, оказывается, нас давно искали. Мы вернулись в половине одиннадцатого, а ведь меня всегда до восьми только отпускали.
Верить и надеяться?
Конечно, наши родители отпускали нас гулять только во дворе. Предостерегали и старались контролировать. Да только разве это возможно? Пока они работали, мы столько «дел» успевали переделать! Мы умели приврать, и наши родители даже не догадывались, как интересно и разнообразно мы проводим свой досуг. А если вдруг нас «ловили» на чем-то, то наказывали. Но разве это действовало?
Вот и выходит — как и тридцать, и двадцать, и десять лет назад, современные дети ищут приключений. И что делать родителям, непонятно…
Четвертый день Саша никуда не ходит. Травматолог сказал: чтобы был красивый шрам, нельзя сгибать ногу. Вот и мается она дома с неудобной, негнущейся ногой. По мне так даже и хорошо — вот она вся передо мной, волноваться не о чем. Но ведь не будешь держать ее вечно при себе. Скоро дочка опять пойдет гулять и, честно глядя мне в глаза, пообещает, что будет благоразумной девочкой.
А мне остается только верить и надеяться, что все будет хорошо.
Мнение специалиста
Человек всегда получает знание из практики — мы не способны получать знание из теории. Поэтому, если ребенок ошибается, но не по-крупному, а по-мелкому, надо радоваться, а не печалиться. Он познает мир, получает собственный опыт.
Реализованное знание можно получить, слушая человека, имеющего практический опыт, а затем оно закрепляется на практике. Поэтому, чтобы предотвратить крупные неприятности, можно смоделировать ситуацию, показать, что может произойти, а потом дать знание, объяснить, как поступать, но только спокойно и без запугиваний. Ведь если детей заставляют чего-то не делать, они понимают: это надо сделать так, чтобы родители не заметили, и все!
Часто к неприятностям приводят родительские страхи. Когда вы говорите: «Не ходи без шапки, простынешь» — это негативное программирование. Лучше говорить: «Иди в шапке, тогда тебе будет тепло, и ты будешь здоров». Даже если он снимет шапку, в сознании останется «ты будешь здоров», и вероятность болезни снижается.
Но, с другой стороны, всех неприятностей не предусмотришь, и тут помогают положительный настрой и вера в ребенка. Говорите перед прогулкой (избегая частицы «не»): «Я уверена, что все будет хорошо, ты разумная девочка и все делаешь правильно».
Когда ребенок вырос так, что контроль не имеет смысла, ваши позитивные мысли — единственная ему защита. Знайте, что тревога не помогает, а, наоборот, мешает. Старайтесь представлять его веселым, счастливым, здоровым и чувствовать при этом радость. Тогда ребенку передадутся ваша радость и уверенность, и он будет совершать меньше ошибок. Да и вы сохраните свои нервы.
Психолог Татьяна Дьяченко.
Психологический центр Татьяны Дьяченко приглашает рабочие, студенческие или школьные коллективы на тренинг-испытание «Работа в команде»
Цель: проверка и развитие умения сотрудничать и работать в команде, сплочение коллектива, развитие навыков общения, креативности, лидерских качеств.
Группа — от 6 до 12 человек, продолжительность тренинга четыре часа, стоимость 400 рублей за одного участника.
Запись по телефону 8 (964) 309-08-27.
