Радостным днем 15 февраля эти люди не считают. Хотя при встрече большинство говорит друг другу: “С праздником!” Ветераны боевых действий приходят к могилам своих товарищей, чтобы помянуть их и вспомнить, как все было…
Отправляли лучших
Двадцать три года назад из Афганистана вывели последнюю колонну советских войск. Почти десятилетняя война была закончена. Гораздо позже 15 февраля назвали Днем памяти воинов-интернационалистов. По словам Олега Шубина, который возглавляет Совет ветеранов Кировска, в “горячих точках” служило около трехсот ребят из Апатитов и Кировска. На Аллее воинской славы сейчас похоронены двадцать девять солдат.
Моих ровесников тоже забирали в Афганистан. В памяти сохранилась грустная картинка — горько плачущая мама знакомого парнишки, который попал в особую “учебку”. Родители боялись этого, и кто-то использовал все возможные связи, чтобы “отмазать” сына. Отбирали в Афган самых крепких и физически, и психологически парней. Возвращались не все.
Разговорить тех, кто собрался в тот морозный день на Аллее славы, оказалось нелегко, большинство этих людей не хотят общаться.
— Все равно вы не сможете точно написать о том, что чувствуем мы в этот день, — сказал Андрей Хахулин. — А громкие слова, которые говорят на митингах или используют ваши коллеги, никакого отношения к нам, в общем, не имеют.
В 1987 году 18-летний житель Апатитов Андрей Хахулин после учебной части в Термезе оказался в Афгане. Был сапером
45-го инженерно-саперного полка, демобилизовался в 1989-м. Когда мужчина распахнул куртку, я ахнула. На его пиджаке заблестели боевые награды, и среди них — орден Красной Звезды!
Страха не было
Его давний боевой товарищ Алексей Шевченко — человек не менее героический. И также награжден орденом Красной Звезды. Понятно, что такие награды получают далеко не все. Но светлоглазый и внешне спокойный Алексей Владимирович военные годы называет обыденной работой:
— Наш батальон был специфический, занимался разминированием. Я служил механиком-водителем БМР — боевой машины разминирования. Главная задача — “взорваться” на минах. Смысл в том, что впереди машины вначале тралят мины, однако чаще всего они взрывались под катками БМР. Бывало, что люди, сидящие внутри, погибали, хотя в основном обходилось — получали ранения, контузии.
— Как пережить смерть рядом, когда тебе 18 лет?
— Вот именно, что 18 лет, молодые, страха не было. Это сейчас понимаешь, что тебя могло и не быть на этом свете. А тогда… И потом, первоначально полгода у нас была подготовка, там и взрослели. Да и в Афгане сразу же нас не кидали в мясорубку, сначала учили. Были старослужащие, они и воспитывали из нас специалистов.
— Не обошлось без ранений?
— Да, лежал в госпитале, а мою машину после подрыва использовать уже было нельзя.
— Трудно на “гражданке” адаптироваться?
— Ощущения совсем другие. Одно дело, когда ждешь, что тебя в любой момент подорвут, другое — когда все вокруг спокойно. Хотя мы, совдеповские парни, не избалованы жизнью и были более устойчивы к трудностям.
— Вы свой орден часто достаете?
— Да нет, — улыбается Алексей Шевченко. — Висит на военной куртке в шкафу.
— А Вам за что его дали?
— Мне? За работу…
— Знаете, как такой орден среди солдат называют? — подошел к нам с вопросом Андрей Хахулин. — Кровавый…
Остался живой
Из-за несоответствия того, что им пришлось увидеть своими глазами, и того, что показывают сейчас, интернационалисты не смотрят фильмов о войне в Афганистане, говорят, много неправды. Эти уже далеко не юные мужчины, которые, встречаясь, обнимают друг друга, называют Володьками и Лехами, и сегодня держат боевых друзей в ближнем круге. И у них свое, особое отношение к жизни. Встречаются, как минимум, три раза в год — 15 февраля, 9 мая и 2 августа, в день ВДВ. Волнуются, когда кто-то не приходит на встречи.
— Я служил в Афганистане год и семь месяцев, призвали в 1982 году, — рассказал кировчанин Александр Тертышный. — Попал в десантно-штурмовую группу войск КГБ. Наша группа перекрывала караванные пути, участвовала в уничтожении банд-формирований в разных районах возле границы.
— Что для Вас день 15 февраля?
— Время, когда ты думаешь — живой остался, а сколько ребят погибло тогда… Кстати, так и неизвестно, сколько, к примеру, умерло человек от тяжелых ранений после войны. Сейчас эта тема вообще не поднимается, и нынешнее правительство внимания нам мало уделяет.
Тяжело было в первые годы после возвращения, когда наши сталкивались с непониманием или словами “не я вас посылал туда”. Все это было. Человек, придя с войны, находится в тяжелом стрессе, но никакой реабилитации и особых льгот. Многие просто пили и спивались. Кто-то умер от водки или ранений, кто-то так и не смог найти себя. Слава Богу, у многих жизнь сложилась хорошо: есть работа, семьи и дети.
Один из моих собеседников назвал своих товарищей поколением патриотов.
— Я до сих пор горжусь, что живу в этой стране, — признался мне Андрей Хахулин. — Я горжусь своими боевыми наградами и знаю, для чего это было. Потому что я там был и все видел сам.
ГОРЖУСЬ!