Прошло три года со дня страшной трагедии на Расвумчоррском руднике, когда от взрыва в подземке погибли двенадцать молодых горняков. Это были чьи-то мужья, братья, отцы. Эту утрату ничем не восполнить.
И боль никогда до конца не утихнет. Наверное, тяжелее всех родителям, пережившим своих детей.
Кировчанин Максим Лебедев проработал на Расвумчорре всего 11 месяцев, у него были большие планы на будущее, но все внезапно оборвалось на двадцать шестом году жизни…
Николай Григорьевич, папа Максима:
— Прошло три года, но не было и дня, чтобы мы с супругой не вспоминали его. У нас были дружеские отношения, он уважал меня, а я его. Так, наверное, и должно быть между родителями и детьми. Он был очень открытым, доброжелательным и умел искренне радоваться за других. Я со многими людьми знаком в нашем городе, но, когда мы шли по улице, здоровались в основном с ним, и молодые, и в возрасте. Многих мужиков с работы он знал по отчеству. В школе Максим учился средне, особого интереса к учебе не проявлял, пока не познакомился с Алиной, своей будущей женой.
Лариса Степановна, мама Максима:
— После армии пошел работать во вневедомственную охрану шофером, потом поехал в Мурманск, в школу милиции, и там встретил Алину. Она заканчивала педагогический институт, и он тоже не хотел отставать, поступил в ПетрГУ, успел отучиться два курса.
Алина, вдова:
— Его друг встречался с моей подругой, они нас и познакомили. Часто приходили к нам в общежитие, вначале просто общались, потом полюбили друг друга и стали семьей. Первое время притирались друг к другу, даже ругались, но серьезных ссор не было, так, чтобы до развода. Когда его не стало, я не смогла жить в новой квартире и долгое время жила у его родителей. Мне было страшно одной, я и спала с включенным светом, несколько раз ночью мне казалось, что кто-то перебирает мои волосы, так любил делать Максим, всех по голове гладить.
На сороковой день после гибели мужа мне позвонил его друг, Иван, они вместе в Печенге служили, и сказал, что приедет на поминки. Я села в кресло, рядом с фотографией мужа, и сказала ему: “Ну, что, Максим, при жизни не успел встретиться с другом?” Внезапно я почувствовала запах сигарет “Капитан Блэйк” с вишневым вкусом, которые он любил курить. Запах был таким, как будто кто-то курил рядом со мной. Хотя после его гибели в доме больше никто не курил. Я испугалась и вышла на улицу.
Лариса Степановна:
— Алина сама из Мончегорска, он привез ее сюда, сыграли свадьбу. Только жить начали, взяли ипотеку, купили квартиру. Хотели родить ребеночка, когда Алина получит второе высшее образование. Очень хотели, но не успели. Мы ее любим, как дочь, постоянно общаемся и хотим, чтобы она была счастлива. Но пока личная жизнь у Алины не складывается.
Николай Григорьевич:
— Больше всего на свете Максим любил копаться в технике. Наш хороший знакомый, Михаил Шлыков, еще тринадцатилетним пацаном брал его с собой в гараж, где они ремонтировали автомобили. Спасибо ему за это. В лихие 90-е, когда многих сокращали и задерживали зарплату, я подрабатывал — развозил на своей “копейке” товар по точкам, сын мне помогал разгружать машину. Всегда старались сделать так, чтобы у детей все было. Когда он родился, мы хотели, чтобы он стал спортсменом. В восемь лет купили им с сестрой Мариной горные лыжи, и они в любую погоду после школы ходили заниматься на гору. За три дня до гибели я подарил ему новые лыжи, о которых он мечтал, да прокатиться ему пришлось всего один раз. Теперь я катаюсь на них и чувствую, что делаю это за Максима.
Мне кажется, все могло сложиться иначе. Очень жалеем, что в тот день не позвонили ему на работу. Тогда в подземке Максим мог избежать гибели. Но он был безотказный и всегда стремился кому-то помочь. Он доставил взрывчатку, хотел разгружаться, но пришла “ТОРО” с новой партией ВВ, и он уступил очередь тому парню. Затем разгрузился сам, сел в свою технику, и когда стал выезжать из забоя, прогремел взрыв. У машины оторвало левую дверь, а его выбросило из кабины взрывной волной. Я верю в судьбу, но мне кажется, что все это из-за вечной спешки: план, план, план!
Его вынесли первым, внешне он почти не пострадал. Я не знал, как сообщить о его смерти Ларисе. Просто пришел, обнял ее и сказал, что на руднике погибли ребята… и Максим…
Лариса Степановна:
— Не дай Бог родителям пережить своих детей, но, раз уж такое случилось, нужно продолжать жить. За три месяца до трагедии родила наша дочь Марина внучка Степашку. Все в нем души не чаяли, каждый хотел понянчиться, коляску из рук друг у друга вырывали. Очень похож на Максима, не внешне, но своими манерами. Это наше утешение. У нас нет ощущения того, что нашего сына нет в живых. Как будто он просто куда-то уехал. Может быть, из-за того, что у нас были очень хорошие отношения. Он был добрый и ласковый. Придет, бывало, ко мне на работу и крепко обнимет. Очень скучаем по нему, нам его так не хватает. Мы видим, что есть его могилка, но знаем, что там его нет, он на небесах, как и те ребята, которые были вместе с ним. И мы верим, что когда-то встретимся с ним…
Прошло три года,а до сих пор не верится,что больше нет Максима…это был очень добрый ,светлый человек..жаль,что нелепая трагедия оборвала его жизнь…мы помним,любим и никогда не забудем нашего Максима….