Возвращайтесь!

Всего шесть часов я ездила с бригадами “Скорой помощи”, но этого хватило, чтобы понять: случайные люди здесь вряд ли удержатся.

Наблюдения и вопросы

Когда я появилась в диспетчерской, только-только заступила ночная смена. Здесь знали, что должен прийти репортер, и чувствовалось напряжение: инородное тело в коллективе всегда привносит дискомфорт. Вдруг будет под ногами путаться, отвлекать, а потом еще и напишет всякое… Поэтому я старалась вести себя скромно и тихо — попросилась просто поездить с разными бригадами и понаблюдать за работой. Разрешили, и тут же по громкой связи: “Бригада три!”

Мы едем к мужчине, который после долгого перерыва опять стал пить — “раскодировался”, проще говоря. В бригаде два фельдшера, Виктор и Наташа. Виктор Алексеевич осматривает и расспрашивает пациента: мужчину потряхивает, он несвязно рассказывает о том, сколько пьет и как “черти побежали”. Но признаков психоза не проявляет, фельдшер дает рекомендации жене и соседям, и мы уезжаем.

— А если бы это был психоз? — нарушаю я обещание сидеть тихо и спрашиваю у Натальи.

— Тогда вызываем наряд полиции для сопровождения и везем в МОПБ — в таком состоянии от пациентов можно ждать чего угодно.

Наташа 16 лет на “Скорой” — работать приходится много, но в более спокойное место уйти даже и не думала. До сих пор очень переживает, если вызов к “тяжелому” ребенку.

Уже на повороте к больнице, когда Наташа сообщила по рации, что мы едем с вызова, диспетчер дала новое задание — перевозка больного с обострением панкреатита из психбольницы. Разворачиваемся — и за больным.

Три варианта

Вернулись — и сразу новый вызов, теперь уже для другой бригады — врачебной. Машина у них посерьезней укомплектована, и работают втроем — врач и два фельдшера. Такую бригаду посылают на более сложные случаи, в этот раз — к мужчине, перенесшему уже три инсульта. Ему плохо — несколько дней не может спать. Доктор Василий Шмаков опрашивает родственников, выясняет подробности о приеме лекарств и состоянии больного — очень лаконично, сдержанно и доброжелательно. Человека осматривают, дают какое-то лекарство, снимают ЭКГ, измеряют давление, опять задают вопросы. Дочь больного тихонько спрашивает меня: “Откуда такая “Скорая”?” Видимо, в прошлый раз отношения не очень сложились…

А я поймала себя на мысли: наверное, каждый, кто ждет “Скорую помощь”, рассчитывает на то, что к нему приедет не фельдшер, а доктор, и сделает так, что сразу станет легче. А ведь фельдшерам на нашей “Скорой” опыта не занимать, да и подготовка у них неплохая — это признают врачи. Опять же — сюда не идут работать люди без желания и те, кто не умеет сострадать. Даже о бабульках, которые ночью вызывают “Скорую” только от того, что не спится и хочется обсудить со знающим человеком свои болячки, фельдшера рассказывают беззлобно, с улыбкой. Есть, говорят, у нас такие постоянные клиенты.

Садимся в машину, слышим по рации: “Возвращайтесь!” Как рассказала фельдшер Наташа, диспетчер всегда отвечает односложно, и вариантов обычно всего три: “возвращайтесь”, “примите новый вызов” или быстрый и неразборчивый ответ, означающий, что диспетчер завален вызовами и нет времени разговаривать.

100 и больше

В общем, часа три подряд я пересаживалась из машины в машину без перерыва: неудачная попытка самоубийства, высокая температура у маленького ребенка, избитая братом девушка. Еще ребенок с зубной болью — третий день болит, а мать пьет. Калейдоскоп людской боли и бед.

И вот, наконец, затишье. В такие минуты кто-то идет спать, кто-то в домино играет. Благо, сейчас в здании “Скорой помощи” просторно и уютно — у каждой службы свои комнаты для отдыха, есть кухня.

Ко мне уже привыкли, угостили чаем с печеньем и даже историями начали делиться. Истории смешные и жутковатые. О том, как топорик перед лицом пролетел — бабулька медиков вызвала, а потом сама же и защищалась от “непрошеных” гостей. Об обещаниях выкинуть в окно и бегстве по лестнице от алкоголика в психозе.

И опят звонок. Диспетчер Вера Шаблинская терпеливо слушает, уточняет, записывает и нежным, спокойным голосом объявляет в микрофон, чья очередь ехать на вызов. Она фельдшер, работает здесь 38 лет, последние полгода — диспетчером. Говорит, бывают напряженные дни — до сотни вызовов в сутки и даже больше. Особенно в эпидемию гриппа и в выходные, когда у людей нет другого способа получить медицинскую помощь.

Вера Михайловна пришла работать на “Скорую” (тогда это было не отделение, а станция), когда она располагалась в жилом доме на улице Нечаева. Говорит, было очень тесно — помещение маленькое, один туалет, а работали семь бригад.

Сейчас их пять: четыре доктора, около 40 фельдшеров, четыре диспетчера и водители. И кот Василий. Очень важный член коллектива и всеми любимый. Настолько, что, когда он однажды вернулся с прогулки со сломанной ногой, все скинулись на сложную операцию с вживлением титанового стержня.

У “Скорой” есть давние друзья — люди, готовые помочь, когда это нужно. Благодаря им здесь появились удобные диваны, а недавно — ноутбук. Так отделение “Скорой помощи” поздравили с 45-летием.

Поделитесь:

VK