Те, кто в 1961 году был уже в сознательном возрасте, наверняка помнят свои эмоции от сообщений о полете Гагарина. Но вряд ли много тех, кто записал их в дневник, что называется, для потомков. И уж совсем маловероятно, что у кого-то в дневнике есть запись: «Я видел его!»
Предчувствие
Именно такой дневник мне удалось прочесть на днях. Принес его в редакцию автор — Иван Федорович Турянский. Записал он свои воспоминания, правда, не в тот памятный год, а лишь спустя 14 лет. Но вряд ли это повлияло на ценность записок.
В апреле 1961 года Иван Федорович проходил срочную службу в армии, в Германии. 11 апреля был, по его словам, днем, который не предвещал радости. И погода плохая, и настроение у солдат не очень.
— Какое-то предчувствие непонятное, нехорошее, ведь сложно все тогда было, — рассказывает Иван Федорович.
Вот что он записал в дневнике: «В эти сутки что-то должно было произойти, но что, никто не знал. Одни говорили — будет дождь, другие — гроза. Третьи, по стариковским уверениям, твердили: произойдет что-то важное… Червь волнения пробуждался все сильнее и сильнее. Я был зол на себя, что уснуть не могу…»
А потом: «…Вдруг проснулся от громкого крика: человек в космосе! Подумал, что это сон, и закрыл глаза».
Уснуть вновь Ивану Турянскому не дали сослуживцы, он вспоминает, что крики «Ура! Наши в космосе!» неслись отовсюду. Следом он и сам услышал сообщение по радио и голос Гагарина, который говорил о хорошем самочувствии и о том, что корабль выведен на орбиту.
«В тот же миг захотелось увидеть этого человека: его лицо, взгляд», — пишет в дневнике Иван Федорович.
— Почему?
— Казалось, что он необычный, он видел звезды, может, это как-то на него повлияло. Я представлял себе, что он компактный человек с острым взглядом. Взглядом того, кто видел что-то такое…
Только для науки
Мечта увидеть Юрия Гагарина сбылась через два года. Он вместе с Валентиной Терешковой приехал в Германию, в группу советских войск. Тогда Иван Федорович стоял в первой линии оцепления, что выставили по маршруту, которым космонавты шли во Дворец офицеров.
«Вдруг, как по команде, толпа всколыхнулась, и из ряда в ряд, как по эстафете, пронеслось: «Вот он… Вот он и Терешкова! Вот это дуэт! Повезло нам, мужики!» На “гражданке” расскажешь — не поверят. А по живому коридору шли они — первопроходцы… Вглядываясь в его прямой и добродушный взгляд, я без конца думал: какой же он, сделавший вызов богам? Что это за человек?»
Разглядел Иван Федорович космонавта, а потом написал:
«Он такой же, как и все. Но сколько же задора в его глазах, сколько лукавства. Сколько силы характера в его голосе, мужества во взгляде… Невольно думалось: да, лететь должен был именно он».
По воспоминаниям Ивана Турянского, Гагарин «улыбался так, как может это делать по-настоящему счастливый человек». А поразил солдата он не по-военному мягким голосом и манерой говорить.
— Вопросов ему много задавали, первый — видел ли он Бога? Он засмеялся и ответил, что раз он здесь, значит, не видел. Еще спрашивали, как Земля выглядит и будут ли летать в космос на экскурсии? Гагарин отвечал, что полеты в космос только для научных целей, для помощи государству, сельскому хозяйству.
Наверняка тогда действительно мало кто мог подумать, что полеты в космос перестанут быть чем-то уникальным и туристы космические действительно появятся.
