Евгений Тимофеев — о работе в следственном изоляторе,
лучших в области осужденных, страхе и доброте
СИЗО-2 многие годы буквально не сходит со страниц печати: здесь постоянно идут выставки, концерты, творческие конкурсы… И в каждой подобной новости фигурирует одна фамилия — Тимофеев. Мы решили познакомить вас с этим человеком: внимательным, думающим, и, кажется, очень добрым.
Лучшие — у нас
Не так давно апатитский следственный изолятор отметил 55-летие, а 31 октября его сотрудники — свой профессиональный праздник. Но, увы, без пышных торжеств — время неподходящее. А вообще, в СИЗО всегда рады гостям, но…Образ тюрьмы у людей складывается из кино, книг, страшных баек, — говорит Евгений Тимофеев. — А ведь за последние 10 лет многое изменилось, условия отбывания наказания стали иными, субкультура из 90-х устарела, даже блатной шансон обесценился и потерял смысл. Жаль, когда к нам боятся приходить те, кто мог бы что-то полезное рассказать осужденным. А они у нас лучшие, которые только могут быть…
Евгений работает старшим инспектором группы по воспитательной работе с подозреваемыми и обвиняемыми, иногда исполняет обязанности старшего психолога. А лучшими он называет тех, кто остается в СИЗО-2 отбывать весь срок — 20 человек отряда по хозяйственному обслуживанию. Чтобы в него попасть, нужно пройти серьезный отбор, главные критерии – первая судимость, небольшой срок, если отбывание наказания определено судом в колонии общего режима.
В отряде, в основном, молодежь, средний возраст — 25 лет, — рассказывает Евгений. — Трудового опыта у них маловато, зато они его у нас приобретают. Трудоустроены официально, есть зарплата в размере МРОТ, идет трудовой стаж. Есть и отпуска — эту практику мы стали внедрять три года назад. В течение года четыре-пять человек отправляются по домам в отпуск.
Кстати, именно этот отряд является и основным потребителем культурно-массовых затей Евгения Тимофеева и его коллег.
Мероприятия и до меня проходили, но не так часто. Активность началась с 2017 года, когда возникла идея создать культурно-выставочный уголок на базе уже существующего уголка истории изолятора. Но он у нас стационарный, а я решил сделать экспозиции сменными, чтобы можно было как-то экскурсии разнообразить, привлечь интерес осужденных. Начал экспонаты искать — отправился по городским организациям, и начались выставки. Вместе с ними я всегда готовлю что-то дополнительное: смотрим фильмы по теме, лекции, викторины готовим. Наши лучшие друзья — сотрудники библиотеки имени Гладиной, они очень выручают! Так же, как и ребята из Молодежного социального центра. Мы приглашаем музыкантов, целые творческие коллективы. Правда, соглашаются не все…
А осужденные очень ждут такие встречи. Большинство из них вообще впервые в жизни на концерте или на выставке — жили в городе, но никогда нигде не бывали. При этом наш зал отличается от обычного — на первые аплодисменты скуповат. Но когда люди понимают, что в них видят зрителей, а не осужденных, эмоционально теплеют. А самым лучшим за всю историю СИЗО был концерт апатитского ветерана Ларисы Владимировой. До сих пор многие его вспоминают — трогательное выступление, хорошие песни, да и обращалась она к публике «детки мои»…
— Значит, в СИЗО скучают по доброте?
— Знаете, у нас режимный объект с четко регламентированными правилами, массой ограничений, строгим контролем и оценкой работы, с постоянным видеонаблюдением… Мы все-таки не детский сад и не школа. А доброты, думаю, всем не хватает.
Про детство
О молодежи Евгений Тимофеев говорит с особенной тревогой. Он — отец, и о том, как предостеречь детей от неприятностей, размышляет часто. Говорит, подрастающему поколению недостает критического мышления.За год к нам попадают 7-10 несовершеннолетних подследственных, девочек и мальчиков. Это подростки Мурманской области, с противоправным поведением которых так никто и не смог справиться. И суд принимает решение содержать их под стражей до отправления в воспитательную колонию. Хотя делается все возможное, чтобы не лишать подростков свободы, суды идут на это в исключительных случаях.
— Как дети получаются «плохими»?
— Вопрос сложный. Конечно, многое — из семьи. Когда родители осознают свою вину за то, что их ребенок в СИЗО, это хороший знак. А когда они любую ответственность с себя снимают, надежды мало. И, конечно, большое влияние оказывает среда, улица. Эти дети поодиночке вполне адекватны, когда попадают в «стаю» — меняются до неузнаваемости.
Они у нас учатся — в СИЗО есть оборудованный класс, дистанционное обучение проводит школа из мурмашинской колонии. Получают отметки, радуются пятеркам. Вообще, когда человек рад успеху, это хороший ресурс. Вы бы видели, как меняются в такие моменты наши дети-двоечники, на лицах написано: «Оказывается, я могу!». У нас ведь подход такой — ты хороший, просто поступки у тебя дурные. А если мы будем в детях унижать личность, никакого исправления не будет.
Евгений Тимофеев работает не только с несовершеннолетними в СИЗО, но и с благополучными городскими школьниками. Это называется «первичная профилактика», зачастую совместно с психологом уголовно-исполнительной инспекции.
— Мы приходим в школу или приглашаем к себе, но никогда не зовем детей в помещение изолятора, все мероприятия — за пределами режимного корпуса, в учебном городке. У нас там есть учебная камера — немного страху нагоняем, подчеркивая негативные моменты противоправной жизни… Итог каждой встречи один — дети говорят, что попадать за решетку не хотят. Нередко ребят солдатской кашей угощаем, кинологи показывают свою работу, вместе смотрим ролики о нашей системе, рассказываем про службу, отвечаем на вопросы. Ведь цель профилактических мероприятий, особенно для ребят с проблемным поведением, — не напугать, а показать, что существует альтернативная интересная жизнь, в которой нет места преступлениям.
Про тех, кто внутри
Всего СИЗО-2 рассчитано на 228 человек. Это не только апатитские жители, отбывающие срок или ожидающие суда, но и весь «южный куст» от Оленегорска до Умбы и Ковдора. По камерам люди разделены постатейно, отдельно — женщины, несовершеннолетние, с первой судимостью и те, кто совершил рецидив. Каждая камера оборудована видеонаблюдением, этот архив сохраняется и всегда поможет выявить любые нарушения.
— В области всего два следственных изолятора, в Апатитах и в Мурманске, — рассказывает Евгений. — Есть несколько колоний где строгий и особый режим, колонии-поселения. Сейчас осужденных, в основном, направляют отбывать наказание поближе к дому, к родным, чтобы сохранить социально-полезные связи.
А родственники — это немаловажно. В этом году ограничительные меры сказались и на нашей работе, и на эмоциональном состоянии заключенных. Долгое время были запрещены свидания, а длительные запрещены до сих пор, в августе возобновили лишь краткосрочные. Но даже если свидание разрешено, на него не все могут приехать — у многих родители пожилые, а кто-то просто не имеет средств, если кормилец сидит… Но мы специально увеличили количество видеосвиданий. Такое общение осужденных с родственниками приравнивают к телефонным переговорам, количество которых сегодня законодательством не ограничено. Ограничивается только продолжительность — до 15 минут.
Кроме того, есть у родственников большая интернет-подмога: электронная запись на свидания, возможность купить в магазине продукты, написать письмо или перевести деньги, не выходя из дома. Кстати, те, кто перешел с обычных условий отбывания наказания на облегченные — за хорошее поведение и трудовые успехи — имеют право на дополнительные свидания и увеличение количества посылок из дома.
— За годы вашей работы в СИЗО что-то изменилось?
— «Наркотических» преступлений стало больше, и если десять лет назад средний возраст лиц, осуждаемых по ним, был 30-35 лет, то сейчас на десять лет моложе. Есть среди них и подростки из благополучных семей. Бывает, в СИЗО попадают люди с высшим образованием, но редко. Женщин, в среднем, процентов 15-20 от общего числа содержащихся под стражей в СИЗО: в основном они обвиняются в совершении преступлений, связанных с наркотиками, или за неуплату алиментов.
О тех, кто на службе
Сотрудники следственного изолятора разного возраста и пола, и служба у них разная. Треть — охрана, те, кто не соприкасается с заключенными. Часть трудится в режимном корпусе, в зоне их ответственности — видеонаблюдение, надзор, санчасть, прогулки, баня, проведение свиданий. Есть воспитательная и социальная служба, психологи.Сейчас идет набор на службу, — подчеркивает Евгений. — Для должности младшего начсостава достаточно среднего образования, но если есть специальное или высшее — человек сразу получит звание прапорщика. Будет стажировка, а потом зачисление на службу. Зарплаты у нас достойные, полный соцпакет, страховка и длительные отпуска. Кстати, к нам можно устроиться еще до армии, а от нас поступить в вуз.
Евгений говорит, что коллектив в СИЗО отличный, много сотрудников, увлеченных спортом. А сам он предпочитает творческие занятия, в том числе фотографию. Говорит, все хобби постепенно проросли в работу.
В СИЗО Евгений Тимофеев пришел в 2007 году, в психолого-воспитательном направлении трудится с 2016-го. Он окончил в Апатитах школу №10, отучился в профучилище на бульдозериста, отслужил в армии, устроился на рудник и поступил в филиал ПетрГУ на энергетика. И вдруг резко изменил жизнь:
— Я понял, что с техникой работать мне трудно, а с людьми гораздо проще. Увидел объявление о вакансии в СИЗО и пришел. Хотя до этого даже не знал, что у нас в Апатитах оно есть, — смеется Евгений. — Конечно, были некоторые опасения, но быстро прошли.
Спустя три года он поступил в ведомственный вуз ФСИН России во Владимире. Пока учился, для всех своих курсовых и практики использовал возможности работы с осужденными, писал методические пособия, проводил мероприятия. Потому что мог и хотел.
Воспитательное направление мне ближе и понятнее, здесь я больше пользы людям приношу, — рассказывает Тимофеев. — Но работать тут могут не все, нужны особые человеческие качества. В первую очередь, стремление видеть в каждом человеке больше хорошего, нежели плохого, и развивать такой подход в себе и в других.
Осужденный — это человек, который в силу разных обстоятельств временно поменял условия своей жизни. И в течение этого времени он должен обществу и себе самому принести максимальную пользу. А главная польза — это опыт, из которого нужно сделать выводы. Если человек не сделал их, скорее всего, он снова попадет в места лишения свободы. Но обесценивать время заключения нельзя — оно дано, чтобы получить трудовые навыки и переоценить важное в своей жизни. А важным, истинной ценностью всегда оказывается семья — она остается с человеком, тогда как друзья пропадают еще в период следствия.
— Вас когда-нибудь благодарят?
— Конечно! Звонят, пишут. На улице с бывшими осужденными встретимся — здороваемся. Врагов за время работы я не нажил.
О гуманном подходе
Евгений упоминает, что пенитенциарная система идет по пути гуманизации. Она подразумевает, в частности, следующее: чем лучше поведение и отношение к работе, тем лучше условия содержания и быстрее освобождение.
— Перед тем, как распределить подследственных по камерам, мы проводим тесты на психологическую совместимость, чтобы снизить или исключить конфликты, — рассказывает Евгений. — Мои главные специнструменты — слово и шариковая ручка, место — кабинет воспитательной работы и комната групповой психологической работы с осужденными, а также кабинет для индивидуальной диагностики. Есть у нас в СИЗО спортзал, библиотека, учебный класс, молельная комната. Есть кружки по интересам — сами осужденные их организовывают под руководством сотрудников, делятся творческими умениями.
— Вы говорили, что кино и песни про тюрьмы во многом устарели. А есть фильмы о вашей работе, которые вам нравятся?
— Как медики или следователи, мы тоже не можем смотреть «про себя». Все кажется надуманным, неточным. Отмечу фильм «Каникулы строгого режима». И еще — «Девочка» 2008 года, про женскую колонию. История реальная, и в фильме она заканчивается хэппи-эндом, хотя в жизни, к сожалению, не всегда так.
