Вы мечтаете? А мечты ваши на какой интервал времени распространяются? На длительный срок замахиваетесь? Лет на десять, к примеру?
Клад на антресолях
И настанут времена, когда вы поменяете в квартире все окна на пластиковые, и ваш подъезд отремонтируют благодаря адресной помощи, и вы похудеете до 42-го размера, муж запомнит, когда вы родились, и перестанет тайком заглядывать в ваш паспорт, чтобы уточнить дату рождения. Дети перестанут жить с вами и уедут учиться, снимут квартиру, пойдут работать, станут сами родителями. Или еще вариант — вы найдете, наконец, свою любовь, выйдете замуж и уедете жить в прекрасные далекие страны, где будете как сыр в масле кататься. Или просто каждый отпуск станете проводить в Таиланде.
Мне кажется, что многие из нас именно на такие темы мечтают. Те, кто постарше, еще загадывают, чтобы здоровье оставалось крепким, кто помоложе — машину новую купить или сноуборд суперский. И те, и другие мечтают заработать денег побольше.
Если бы двадцать лет назад эту мою заметку прочитал народный депутат СССР Алексей Казанник, он бы потерял веру в человечество. Потому что в 1990 году никому из советских людей о таком не мечталось вообще. А о пластиковых окнах и отдыхе в Таиланде особенно.
Почему я вспомнила о Казаннике? Да собралась на днях освободить антресоли от старых вещей. Вместе с тремя тельняшками, которые мне подарили во время шефских концертов на кораблях Северного флота, в одной из старинных сумок я нашла два журнала «Юность» за 1990 год.
О колбасе и сапогах
Журнал проводил опрос среди известных людей. «Что для Вас последние пять лет жизни? Как Вы видите нашу страну в двухтысячном году?» Я перечитала июньский номер — такой он оказался интересный! И такие там наивные рассуждения о будущем. Наивные с высоты сегодняшнего 2010 года, конечно.
Люди эпохи перестройки, гласности и тотального дефицита представить не могли, какими будут их страна и жизнь. В их мечтах много романтизма и никакого прагматизма.
«Мы, конечно, по-прежнему несвободны. И не только потому, что нельзя быть свободным до конца, но и потому, что свобода невозможна без элементарных условий существования. Меня, как и всех, унижает борьба с отсутствием продуктов, распределительная система, когда на женскую часть коллектива выделяют через театр сапоги. Можно, конечно, плюнуть и не обращать внимания, но это будет свобода без сапог.
Ужасно, когда и зритель, и артист в равной мере не свободны от подобных забот, когда в зрительском буфете продают копченую колбасу на вынос и с этой колбасой, торчащей из пакетов, публика идет в зал…
…Мы продолжаем жить лишь предощущением свободы. Но и — предощущением трагедии».
Это отрывки из ответов актрисы Елены Яковлевой.
Про колбасу хорошо сказано. В 1990 году мой сын учился во втором классе. Однажды учительница провела опрос — что детки кушают на завтрак? Мой дурачок сын сказал, что мама ему делает бутерброды с копченой колбасой. А колбасу ту я привозила раз в три месяца из Мурманска, из закрытого буфета облисполкома. Приезжим командированным «давали» по полкило в руки. Естественно, колбасу мы расходовали исключительно на сына. И вот учительница, узнав, что ее ученик ест копченую колбасу по утрам, попросила: «Мальчик, скажи маме, пусть и на меня покупает колбаску. Я ее тоже люблю».
Политические страсти…
Вернемся к «Юности». Вот как видел будущее страны депутат Алексей Казанник:
«В 2000 году наша страна будет демократичной, у нас будет цивилизованное общество. Я думаю, что у нас в ближайшее время установится многопартийная система и будет возможность проявить себя в той или иной партии… а если будут демократические, прямые, народные выборы президента, то я не исключаю возможности выставить и свою кандидатуру на этот пост».
Лариса Пияшева, кандидат экономических наук:
«Если мы выберем социал-демократию, то, мне кажется, ни к чему, кроме глубочайшего кризиса и полного развала, мы не придем. И до 2000 года нам бы дожить, не перестреляв друг друга, не разорвавшись в противоречиях и в разногласиях между совершенно различными силами».
Мы были очень и очень политизированными в 1990 году. В том году я еще верила, что коммунизм — наше светлое будущее, что партия ни в чем не виновата, а Ленин — это вождь мирового пролетариата, а не разновидность гриба. Оставалось немного до прозрения. Мы с подружками уже прочитали «Собачье сердце» и приступили к «Жизни и необычайным приключениям солдата Ивана Чонкина», абсолютно антикоммунистической книжке, как я считала тогда. Но и 20 лет назад, и сейчас это одна из любимейших моих книг.
…И страсти музыкальные
А вот о чем мечтал Вячеслав Бутусов, рок-музыкант:
«По натуре я — пессимист, который очень хочет стать оптимистом. Поэтому мой прогноз таков: к 2000 году долгожданный интернационализм станет единственно приемлемой формой существования человечества. В искусстве, к примеру, это возврат к классике, в музыке — к рок-н-роллу…»
Как же мы сходили с ума по «Наутилусу Помпилиусу» и Бутусову в то время! С подругой Ленкой могли часами говорить о новых песнях или программах с «наутилусами», о том, как они глаза нам на жизнь прошлую и нынешнюю открывают. «Скованные одной цепью», «Гудбай, Америка», «Доктор моего тела».
Ленка — та просто жила песнями Бутусова и его группы. Она говорила, что согласна даже за водкой им бегать, лишь бы они допустили ее в свое общество.
Моя подруга уморительно произносила тосты. Она поднимала фужерчик с вином, прикрывала глаза и выдыхала: «Мы будем жить с тобой в маленьком городе, на берегу очень медленной реки».
Уверена, она и сейчас помнит все из «наутилусов».
Не выброшу!
Ничего с избавлением от старого хлама у меня не вышло. Вместе с журналами я нашла еще штук десять старых «комсомолок» — еще черно-белых, формата А2, за 1997 год, и несколько «Роман-газет» начала девяностых. Пока все не перечитаю, не выброшу!
