Почему-то российские телеканалы упорно называют Рождество, которое отмечают 25 декабря, католическим. А как же протестанты, лютеране, греческие православные, все те люди, которые живут по григорианскому календарю? Они ведь тоже Рождество празднуют именно в этот день. И я имею в виду не обязательно верующих людей, но и тех, кто просто поддерживает традиции своей семьи.
В моем детстве церковь была абсолютно отделена от государства. Если кто-то из учителей застукивал своих учеников в церкви (в те времена в Кировске церковь стояла на улице Строительной, сейчас там Олимпийская), то это могло стать поводом к исключению из пионеров и комсомольцев. Для моих подружек побывать в церкви считалось подвигом. Но только не для меня.
Мой папа родом из Западной Белоруссии, и там таких нелепостей, вроде исключения из пионеров за посещение костела, не было. Благодаря отцу и его родителям, моим бабушке и дедушке, я очень хорошо знала: на свете есть такие праздники, которые не отмечены красным в календаре — Рождество и Пасха.
Причем Рождество считалось праздником праздников. Я совершенно не понимала почему, но мне такое утверждение нравилось. Правда, по детской наивности я считала, что Рождество празднуют только в местечке, где жили бабушка с дедушкой, ну и в Вильнюсе, где жила моя тетя. Дело в том, что как раз из тех краев числа 20-22 декабря к нам приходила посылка с гостинцами: салом, домашней колбасой, вяленым окороком и запеченным гусем. И знаете, все доходило в свежем виде — зимы ведь были стабильно холодными.
Но самый главный подарок лежал поверх мясного великолепия — белый конвертик с тоненькой облаткой внутри. Облатка — это тонкий листик хрустящего белоснежного теста с оттиском картинки на библейскую тему. За этими съедобными картинками моя тетя ходила в один из известных вильнюсских костелов — Остробрамский.
И вот вечером 24 декабря (в любой день недели) на нашей кухне начинался рождественский пир. Но сначала папа отламывал по кусочку от облатки и давал нам с мамой. «Причастимся», — говорил папаня. Что это значило, я не понимала, да мне и не объяснял никто.
Еще одно яркое детское воспоминание — новости, которые в эти дни передавали по радио. В те времена шла война между США и Вьетнамом, и ни один выпуск новостей не обходился без военных сводок. Но накануне 24 декабря диктор всегда говорил, что американцы объявляют трехдневное перемирие в связи с празднованием Рождества. Так я узнала, что американцы не такие уж негодяи, как нам о них говорили.
Наступила другая жизнь, и мир стал для нас более открытым, но Рождество по-прежнему оставалось одним из самых загадочных для меня праздников. У меня появились заграничные друзья. Они рассказывали, какой это важный праздник для их семей и сколько денег они тратят на подарки близким, и как красиво украшают они свои дома. Одна знакомая норвежская бабушка объяснила мне, что в рождественском декоре главный цвет — красный, в пасхальном — желтый. Мне казалось, что вот уж эти люди празднуют Рождество с размахом, с дурачествами, песнями и танцами до утра. Не то что кухонные посиделки моих родителей.
Как бы не так! Оказавшись десять лет назад в Финляндии как раз на Рождество, никакого сумасшедшего веселья я не увидела. В три часа дня 24 декабря все магазины закрылись и с улиц пропали люди.
— Куда все подевались? — спрашивали мы гида.
— Да по домам сидят, кушают. Потом подарки будут разворачивать, потом опять кушать станут.
Да-а, местных танцев не дождемся, подумали мы. Хотя… все в наших руках. В то финское Рождество мы сняли домик за городом, на берегу озера. Развели на улице костер, нарядили во дворе елочку, открыли шампанское и надели красные колпаки. Выпили и устроили танцы под Верку Сердючку прямо на берегу.
Потом хозяйка домика сказала нашему гиду: вот вы, русские, такие непонятные, нам никогда в голову не приходит так Рождество справлять, у нас это не принято.
Да и у нас не принято. У нас принято отрываться и гулять на всю катушку, когда мы празднуем самый любимый праздник — Новый год. Он не просто любимый, он самый наш главный праздник. И когда иностранцы говорят: вы с ума сошли — столько дней праздник отмечать, у нас это не принято, мы отвечаем: ах, вам нас не понять…
