…Жизнь моя протекла нормально

Николай Сергеевич Чесноков, ветеран Великой Отечественной войны, родился в 1927 году, живет в Апатитах. Вот что он рассказал о себе и о времени, которое ему досталось.

…А я и молодости не видел — в 42-м на фронт ушел. Теперь говорят: «Ой, ему 17 лет, молодой совсем!» А я в 15 трактористом работал.

Были у меня два брата, нет, три брата, и еще три сестры — семья большая. Старший брат, Илья, воевал в Каменец-Подольском, и уже ясно стало, что попал он в плен. Но ни похоронки, ничего. Так я его и не видел больше.

Второй брат, Петр, тоже фронтовик, офицером был. Его ранили. А сейчас никого уже нет, кроме меня одного.

Еще младший, Ваня, был — он академик. Тоже умер, года три-четыре назад. Он был инженером-физиком по атомной энергии — наверное, потому так скоро и умер.

А девчонок я, собственно, и не видел. Вот одна понравилась, на ней и женился. Она из Кировской области, а сюда попала по вербовке, здесь мы и познакомились. Красивая была. Некрасивых женщин не бывает, а молодые — все красивые. Любовь Георгиевна зовут. Люба — звал ее и сейчас зову.

Женился я в 51-м, до этого два года в браке жил неофициально — тогда военных срочной службы не регистрировали. Скоро вот будет 60 лет со дня свадьбы. Внуков у меня раз-два-три-четыре… семь внуков! И еще правнук и правнучка. Я вообще детей люблю. Теперь вот показывают: мать бросила своего родного ребенка. Зачем она рожает?..

Жизнь моя протекла нормально: в работе никаких погрешностей за мной не числилось. Я работал мастером по обработке рыбы. На семге работал, на Терском берегу. Колхоз ловил, а мы ее сортировали, потрошили и солили, а потом уже отправляли как готовую продукцию. Конечно, семга там не такая, как здесь продают. Да это же халтурщина сейчас, черт возьми! Тогда вот стандарты были, и попробуй от стандарта отклонись.

Работали у нас все хорошо. Я никогда не видел, чтобы человек старался быть как можно хуже в нашем цехе. А если такие попадались, то мы старались или избавиться от них, или перевоспитать.

Перед этим я пять лет прослужил на Терском берегу в службе наблюдения и связи. Вот стоит один пост, через 40-50 километров — второй, затем, опять через 40-50 километров, — третий. Коллектив у нас небольшой был, около ста человек, но они по постам были разбросаны.

Посты связь между собой держали, а я эту связь налаживал и по 40-50 километров каждый день проходил. Шел пешком, а если зимой, то на лыжах. Машины там не ходят, проехать можно только на оленях или пешком пройти. А если не пройдешь, то хоть на земле спи, хоть что.

…Убивать мне не приходилось, в окопах я не был. Моя задача — доставлять на передовую лекарства и забирать раненых. И меня однажды ранили. Это было под Курском. Я из-за угла стал выглядывать, а там бомба разорвалась и — капут! Меня осколком задело, и на ухе метка осталась — чтобы не потерялся. Так оленям делают: каждый хозяин своему оленю ухо режет: кто один разрез делает, кто два — чтобы они отличались.

Вот и меня, как оленя, пометили. Был случай, и тонули мы. Море льдом было покрыто, в январе месяце в Поное. Лед-то, он движется, на месте не стоит. Он проделывает километров 15-18 в одну сторону, потом в другую. Капитан перепутал место и свернул к берегу. Камень сделал в судне пробоину размером со стол, вошел внутрь. Корабль долго так на камне висел. И если бы мы не повисли тогда, то смогли бы назад выехать и сразу потонули бы. А так на шлюпках спаслись. Корабль тот на камне долго висел, затонул месяца через полтора: пошла подвижка льда, и судно — ко дну.

Еще на рыбалку ходил весной. Как-то раз наступил на камень, а он — обледеневший, я и упал в реку. А до дому — восемь километров! Так и шел весь промокший. Простудился, заболел. А потом в отпуск поехал к себе на Родину, в Липецк. Там у меня мать жила и сестра старшая. Все там жили.

Я в поликлинику пришел, и врач сказал, что надо бросить курить, тогда кашель пройдет. А мы с ребятами водочки выпьем, и покурить тянет. Но потом сюда вернулся и бросил — вот уже 50 лет не курю.

…Музыкой я никогда не занимался. Отец мой скрипа телеги боялся — ему еще только музыки моей не хватало! И танцев я не любитель, да и некогда было на танцы ходить. Я занимался больше охотой. Когда ходил от поста до поста, тогда и охотился. Первыми были куропатки — на том берегу одни куропатки и были. Придешь на место, ощипаешь куропатку и сваришь. Ну, куропатки намного вкуснее, чем сейчас куру продают!

А медведь мне не попадался, так бы убил и медведя, конечно. Медведь — он хитрый! А потом — на него лицензию надо.

…Я книг много читаю. Больше меня вряд ли кто-то прочитал! Я и в армии никогда без книжки не обходился. И жена моя то же самое — любительница читать книги.

А вот телевизор этот я ненавижу! Я бы посмотрел сериал, но там одна реклама. Две минуты сериал, десять минут реклама. А эта реклама — она же делает людей сумасшедшими, они нервничают. Идет самый захватывающий момент, а в это время — раз! — реклама! И пока она идет, уже и забудешь, что в сериале было. Вот «Калугина» люблю смотреть, он без перерывов идет.

Праздники я тоже не люблю. Готовишься, готовишься к дню рождения, а потом полдня убирать все. Мне больше нравится по улице ходить, но сейчас скользко, боюсь ходить. Походил вон — ребра переломал! Уже четвертый раз ребра на одной стороне ломаю. А дороги не посыпают — идешь и не знаешь, где наступить.

И сейчас вот пойду потихонечку. Время уже — обедать пора.

Поделитесь:

VK