“Было у меня две рубахи — одна холщовая, на каждый день, другая фланелевая, выходная. Однажды я фланелевую рубаху порвал…” Помните знаменитый фильм “Копейка” Ивана Дыховичного? И как сто раз, вспоминая свою молодость, повторял эту фразу “гэбэшник” Краско? Так и мы, девушки, возьмемся вспоминать годы былые — и все какие-то туфли
да блузки мерещатся.
Детство золотое
Недавно мы с приятельницей коротали время в одном гостиничном номере. День был утомительный, предстоял ранний подъем, и все же мы проговорили до четырех утра. И ни один, вероятно, мужчина не понял бы — как, ну как можно часами трепаться о барахле, которое ты носил тридцать лет назад?
Я не буду жаловаться на суровое детство и проклинать советский режим. Детство было счастливым, родители — заботливыми, ели мы экологически чистую пищу и носились по дворам и сугробам во все лопатки. Одежды было мало, но… Что-то шили, перешивали, вязали, передавали от старших младшим. Выручала школьная форма — в ней мы ходили и на уроки, и в кружки. Да и что там, не одежда красит пионера, а “нравственный закон внутри нас”.
А потом пришла юность. И вместе с ней — сокрушительная жажда быть привлекательным, не таким, как все, модным быть, в конце концов! И тут подросток конца восьмидесятых оказался один на один с суровой правдой жизни. Она обозначалась одним словом — “дефицит”. В магазинах, по-моему, что-то продавали, но я совершенно не помню ни одной покупки. А вот портних помню хорошо и благодарна им безмерно — их труд облагораживал наш облик.
Торгаши
Однажды в апатитском ателье мне пошили брюки. Вернее, полукомбинезон цвета хаки со штанинами-“бананами” и карманом на груди. Это маме перепал потертый и зачитанный немецкий каталог “Otto”, и на долгие годы он стал нашей навигацией в переговорах с закройщицами. “Вот такое нам”, — говорили мы в примерочной кабинке и тыкали пальцем в картинку.
И вот пошили мне штаны. В городе на них оборачивались люди, девчонки завистливо шептались за спиной. В этих брюках я отправилась в трудовой лагерь и благодаря им внезапно закалила характер, и развила способность к взаимовыгодным переговорам. Каждый день ко мне обращались с просьбой “дать поносить”. Каждый день, услышав отказ, меня обзывали жадиной-говядиной, эгоисткой и собственницей. Через неделю… нет, я не сломалась. Я начала штанами торговать! За конфеты, печенье, фруктовые консервы и лишнюю котлету в столовке я сдавала брюки напрокат — сходить на дискотеку или на свидание. Носили мои брюки всем лагерем, а я, как настоящий Мальчиш-плохиш, лопала яства из чужих посылок. Да нет, девчонок тоже угощала, включая тех, кто щеголял в моих штанах. Кстати, всей честной компанией мы их так и не сносили. Я просто к осени выросла.
Подружка моя, между прочим, тоже торговала. Однажды она умудрилась продать… поношенный бюстгальтер.
— Он был такой красивый, форма — блеск! Я его носила весь седьмой класс, а потом выросла. И однажды в раздевалке на физкультуре одноклассница о нем спросила. И предложила: давай куплю? Ну я и продала ей свой лифчик рублей за пять, а потом вместе с ней же эти деньги на пирожные в кафешке спустила. Вот такой бизнес!
Какая боль…
Самый страшный период в одежном отношении — мой десятый класс. Тогда в стране пропало все — и еда, и промтовары. Да еще и школьную форму отменили. Как быть?
Пригодились навыки уроков труда и самостоятельно освоенное вязание. Втихаря были “пощипаны” столь же скудные родительские шкафы. В итоге мой гардероб сложился: из маминого плаща пошили юбку в пол, из ее же пальто на рыбьем меху — куртку. У папы я изъяла два свитера (протертые локти пришлось замаскировать декоративными заплатами), а также рубашку в клетку — там ушила, тут кружавчиками отстрочила. Ботинки в аренду мне сдали родительские друзья — их ребенок до них пока только рос.
И вот в таком образе “наполеоновского солдата” прошла первая часть года. А потом мне повезло.
Сначала папа из санатория привез вареные джинсы! Первые во всей школе! Купил он их у подпольных тогда еще кооператоров за какие-то бешеные деньги. Сегодня я вспоминаю эти джинсы с содроганием: сидели они нелепо, прокрашены были кое-как и, самое страшное, распались на волокна буквально через месяц. Видимо, химикаты у “варильщиков” были уж очень жгучими… Но триумфа мне тогда хватило надолого.
А потом родители поехали в Москву, в очередях постоять. Было такое в нашем детстве, помните? Люди из провинциальных городков брали отпуска и ехали за дефицитом в столицу, которая снабжалась получше… И вот тогда мне перепало сразу три отличных вещи — зимнее пальто, портфель и ботики! Пальто было теплым, а его фасон, как теперь говорят, — трендом сезона. Немецкий солидный портфель для школы подчеркивал: вот идет ценитель знаний, а не какой-то балбес с задней парты. Ботики вообще были модными до умопомрачения, как в кино!
А теперь представьте мой ужас, когда я пришла в школу и обнаружила, что с зимних каникул вернулась лучшая подружка. В таком же точно новеньком пальто. С таким же точно новеньким портфелем.
Ботики, кстати, были мне малы. Но через месяц я их растянула. Ходила в них, невзирая на боль.
По стопам Брэдшоу
А бренды! Боже мой, это для моего поколения был настоящий фетиш! Первые джинсы “Левис”, первые кроссовки “Нью-бэлэнс”, первая олимпийка “Адидас”… Все это береглось, надевалось только “на выход”, выворачивалось буквально “лейблом” наизнанку. А кооператорские “нашивки”, которые можно было пристрочить к джинсам фирмы “Север” и превратить их, допустим, в “Райфл”!
И теперь, годы спустя, меня поражает абсолютное равнодушие наших детей к брендам и маркам. Сандалии “Ecco”? Ну и что, ребенок ходит в них в походы и купается, не снимая, в озере. Кашемировый свитерок “Ballantyne “ — ерунда, покрутим его в машинке на режиме “хлопок”! Новые “Guess”? Носи, мама, сама такое фуфло.
Вероятно, в этом есть прекрасная правда жизни. Ведь изобилие и оголтелый консьюмеризм дали новому поколению возможность больше думать о вечном, духовном, возвышенном. А мы…
Как-то мой одноклассник спросил меня: “Ты замечаешь за собой, что покупаешь одно и то же, постоянно, хотя уже и шкафы ломятся? Я тут подумал и понял: это та самая вещь, о которой больше всего мечтал в юности…” Он, кстати, обладатель внушительной коллекции мужской обуви самых известных мировых брендов и дизайнеров-новичков.
Что скупаю я — не скажу.
