“К нам вчера ребеныша привели…”

«К нам вчера ребеныша привели. Девочку из Дома ребенка. Лера, четыре годика. Не могу успокоиться: как же так? Как же так? У меня разум с этим не справляется. Ночью спать не могла. Слышу, она сопит, мечется, подхожу, а у нее подушка кровью залита, носом, видать, пошла…»

У Ксении двое маленьких детей. С сыном она попала в больницу. В палате они втроем — Ксюша, Никита и Лера. Вчера Ксения ушла домой, ее муж сменил. У них еще и дочь болеет, надо к врачу вести. И вот она опять пишет:

«По возвращении домой было ощущение, что с меня содрали кожу и все нервные окончания наружу. И голова в отключке. А знаете, из-за чего? Я только сегодня поняла. Не из-за Кита. Из-за Леры, той девочки, про которую я Вам писала. Я все время про нее думаю. Даже не думаю, а просто она не идет у меня из головы. Допустим, нас на выходные отпустят домой. С кем она будет три дня в больнице? Одна, в пустой палате. Под капельницей. К ней же никто не придет, я это знаю. Картина пустой полутемной палаты и маленькой девочки в ней сводит меня с ума…»

Я спросил совета, что из игрушек передать девочке:

«Может быть, куклу с одеждой или прибамбасами какими-нибудь, чтоб причесывать, одевать-раздевать. Ей ручки разрабатывать надо, мелкую моторику, рисовать она не рисует, говорит, не умею, еле карандаш держит. Зато любит стричь. Сядет с бумажкой какой-нибудь и стрижет ее, бумажку, на мелкие-мелкие микроскопические кусочки. А если ей что-то нравится (игрушка какая или предмет), она это в ручку возьмет, подержит, посмотрит тихонько вокруг и, если ничего не происходит — не ругают, не отнимают, говорит тихонько, как молитву: «Моё будить». А пальцы у нее какие! Я ни у одного ребенка таких не видела. Абсолютно не детская рука — пальцы длинные, тонкие, обалденно красивой формы, с точеными ноготками, каждый пальчик, как отдельное живое существо, нежное-нежное…»

Ксения читала бы им книжки, рисовала бы с ними, но в палате почти темно. Сначала из четырех лампочек горели три, теперь и вовсе две осталось. Попыталась раздвинуть пошире шторы — упал карниз. Потому Ксения, когда отправляла мужа в больницу, попросила его взять с собой изоленту и примотать карниз, чтобы не падал.

Я предложил привезти им настольную лампу и удлинитель:

— Что Вы, Игорь Николаевич, нельзя! Не разрешат. Спасибо…

Я спросил, что девочке можно есть и пить, а чего нельзя.

— У нее артрит. Пожалуй, нет никакой особой диеты. Апельсины любит.

Когда мне было пять лет, я попал в больницу. Помню все это плохо. Только ласковую медсестру по имени Кристина, ширму, за которой я лежал, и то, что я плакал. Потому что рядом не было мамы. Но мама приезжала ко мне каждый день, привозила что-то вкусное, говорила ласковые слова.

Казалось бы, похоже на случай девочки Леры. Однако ни в какое сравнение не идет. Даже близко не стоит. Кстати, Лера уже называет Ксению мамой.

Я не бью на жалость. Не пытаюсь выдавить из вас слезы. Просто рассказал историю. Историю почти с хорошим концом. Только что пришло сообщение от Ксюши:

«Лампочки в палате вкрутили. Ура!»

Поделитесь:

VK