С годами все больней…

Евгений Александрович Вайнштейн.

С годами все больней понимаешь, что люди уходят. Все и навсегда. Так понимаешь, что начинаешь даже к себе примеривать это прощальное дефиле. И то, что в молодости студило кровь и передергивало от пяток до макушки, уже выглядит… Чушью, что ли…
К мысли о неизбежности привыкаешь. Честное слово! Неизбежность… Еще одно гадкое слово. Но, как бы там ни было, когда уходят дорогие тебе люди — больно. Очень больно.
Я стараюсь не говорить о главном. Потому что всю неделю молчал и, казалось бы, свыкся, а вчера позвонил Виоланте Владимировне Ртвеладзе расспросить, как это случилось, и чуть не заплакал. Как же погано, что ушел Вайнштейн. Евгений Александрович.
Это был на самом деле большой человек. Не по должности, но по сути. В таких случаях обычно именем ушедшего называют улицы, учреждают стипендии или объявляют конкурсы. Чтобы, простите, “увековечить память”. Я пытаюсь представить, как бы это выглядело.
Ежегодный традиционный конкурс за мужество. В 1991 году Вайнштейн возглавил Апатиты. На пять лет. Самые, пожалуй, тяжелые пять лет в новейшей истории страны и города. Закрывались предприятия, люди оставались без работы, без денег, без надежды. А те, что работали, денег не получали, их просто не было. Продуктов тоже не было. Вера в новую жизнь таяла, все больше крыли “демократов”, притом за все — за то, что нет водки и колбасы, что по полгода не платят зарплату, хлеба не хватает, в больницах нечем лечить, а батареи в домах едва теплые — нет угля, за развал СССР… В недрах начинало урчать и подрагивать, и ведь могло рвануть! Порой бывало страшно — все могло обернуться большой бедой. И вот Вайнштейн берется за работу главы города.
И еще обещания дает! И обещания не хоть как-то выжить, а тогда невероятные и, на первый взгляд, даже нелепые.
Открыть в Апатитах церковь. В то время и одна-то церковь в Кировске чаще пустовала. Потому что атеисты, потому что голодному не до Бога. И только мудрый человек смог предвидеть, что многие из нас скоро придут к Богу.
Так что можно еще премию имени Вайнштейна за мудрость учредить.
А еще одну — за дальновидность и доброту. В начале девяностых многие выпускники школ не ехали поступать в другие города. Страшно было, денег не было. Они назвали себя “потерянным поколением”. И глава города, захлебываясь в злой и холодной текучке, решил, что нам нужен свой вуз. И пообещал университет. И сделал.
А журналисты его особенно любили. Он был открыт. Не врал. Не скрывал. Всегда доброжелательный, никогда высокомерный. Да, еще можно учредить стипендию за интеллигентность.
Ой, а за порядочность! Я уверен, он никогда не юлил, не подличал, не искал выгоды для себя.
Я не пытаюсь покрыть память о нем шоколадом. За других говорить не стану, но Вайнштейн, которого я знал, был именно таким. По-настоящему большим человеком.
Умер он от внутреннего кровотечения. Был в Москве, собирался уже в аэропорт, чтобы лететь домой, но стало плохо. “Скорая”, больница, диагноз, операция, другая больница, подготовка к операции, но вена внутри прохудилась совсем. Похоронили его в Москве.
Завтра, в субботу, в церкви на Белореченском, в “его” церкви, в девять утра начнется панихида, прийти может каждый. Потом все перейдут через дорогу в университет, в “его” университет.
Ушел Вайнштейн. Нас стало очень-очень меньше.
Игорь Дылёв.

Поделитесь:Share on VK
VK

4 комментария на “С годами все больней…”

  1. Только сегодня узнала. Ой, какая жалость! Не успела как следует узнать сына друга юности моего папы. Познакомилась только по телефону, не удалось расспросить обо всем. Печально!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *